Эксперт, на выезд!..

Здесь, в городе, эта возня с гипсом еще ничего. Можно помыть руки, почиститься, согреться. Одно из самых неприятных воспоминаний, связанных с работой, — это когда я снимал след машины километрах в сорока от заставы, ночью, в продуваемом со всех сторон февральском поле. Когда под утро мы вернулись домой, у меня на руках была такая гипсовая корка, что я с полчаса оббивал ее о край умывальника, не чувствуя пальцев.

Хороший получается следок, четкий. И рубчики там, на подошве, любопытные. Сорок первый — сорок второй размер, можно и линейку не прикладывать. Еще одна хитрая особенность у следа, я проверил и по другим, соседним, — похоже, человек прихрамывал. Во всяком случае, носок правой ноги всюду отпечатывается четче каблука.

Под окном натоптано здорово, но возле тротуара снег плотный, слежавшийся, человек шел уверенно, и можно измерить длину его шага. А раз так — можно приблизительно определить и рост преступника. Обо всем этом я говорю следователю.

Следователь да и Никодимов вроде довольны: для предварительной ориентировки — неплохо. Теперь дело за ними.

След у меня сфотографирован, после того как дело будет закончено, можно у следователя и слепок попросить. Пригодится Смоличу — у него сейчас как раз курсовая работа по отпечаткам ног. Подойдет ему этот следок — характерный, с особенностями…

Из окна доносится приглушенный голос моего коллеги:

— На лабораторном столе находится увеличитель, набор светофильтров, кюветы, составленные в стопку, конторская книга…

4

Удивительная все-таки у нас работа, и особенно сильно ощущаешь это на дежурстве. Сидят наготове люди и ждут. Вот-вот что-нибудь случится. И случается, хотя это всегда как бы неожиданно.

Город у нас большой, и хотя мы все время чистим его, все же ютится в нем кто-то чужой, покушающийся на его чистоту. Этот «кто-то» может обретаться и не в глухих закоулках, он порой пролезает и в новый, светлый микрорайон, он может неузнаваемо — пока неузнаваемо — идти рядом с тобой по улице, обедать в той же столовой, что и ты… Но он чужой.

А мы идем с ним рядом, параллельно до тех пор, пока не пересекутся наши пути, пока не вспыхнет на пересечении острый огонек преступления.

Мы — аварийная служба, мы приходим тогда, когда уже трудно что-то поправить. Но мы все же работаем и ради того, чтобы ничего такого не случалось, и ради этого вместе с нами ежедневно обходят свои дома участковые, стоят на посту постовые, носятся по улицам дорожные патрули, откровенно гордясь своими новыми кожаными костюмами.

И мы сидим и ждем… Ждем.

А лично я снова вынимаю из стола неоконченное экспертное заключение и вставляю его в машинку.

«Я, эксперт ОТО УВД КОЛЧИН П. А., на основании постановления от 10 февраля 1973 г. за № 149/5Р, вынесенного следователем капитаном милиции Любшиным, произвел химическое исследование.

На исследование поступил:

картер двигателя № Ж-7570 от мотоцикла марки «К-175».

Требуется установить:

не перебивался ли номер на двигателе?»

Мне нравится вести такие экспертизы. Зримо, четко, доказательно и, что греха таить, эффектно. Конечно, в том случае, если экспертиза получается, ты ловишь жулика за руку и деваться ему некуда. В то, что сейчас жулику приходится трудновато, а дальше будет еще хуже, я очень верю.

Прерывая мои благие размышления, в дверь просовывается лохматая голова Юрки Смолича.

— Желая загладить свою вину за неудавшееся утреннее нападение, — говорит он галантно, — приглашаю вас, сэр, на первое испытание нового пулеулавливателя, в доставке которого вы принимали самое непосредственное участие. Прошу.

Как мы не надорвались с этой штукой, когда дня два назад втаскивали ее к нам на шестой этаж, просто ума не приложу. Представьте себе длинный, метра в четыре, металлический короб, наглухо приклепанный к толстой тяжелой станине, и вы поймете, что приглашение Смолича отнюдь не было актом простой вежливости.

У комнаты, где баллисты во главе со Смоличем установили пулеулавливатель, уже толпится народ. Начальник криминалистического отделения Семен Петрович неспешным кубариком катается по комнате, вешая внутрь короба листы белой толстой резины.

— Да хватит, наверное, Семен Петрович! — говорит Смолич. — Ведь все равно до конца не прошибет!

Видно, что ему просто не терпится поскорее испытать новое приобретение.

— Ишь какой прыткий, — Семен Петрович, не глядя на Смолича, продолжает вешать все новые и новые листы. — Вот поставлю тебя в коридор пули ловить, будешь знать…

— Да на полную длину этого агрегата разве что карабин достанет! — машет рукой Смолич. — И в концевик я уже ваты натолкал.

— Береженого бог бережет, — невозмутимо говорит Семен Петрович и, прикинув что-то в уме, кивает головой. — Ладно, давай сюда что-нибудь поменьше калибром.

Юрка стремительно исчезает.