Эксперт № 44 (2014)

Сокращение кредита и сжатие денежной массы приводит к падению производства и инвестиций (см. графики 2 и 3), а также к цепочке дефолтов предприятий, сталкивающихся с невозможностью рефинансирования своих обязательств. Можно бесконечно спорить о том, как увеличение денежного предложения влияет на инфляцию, но совершенно очевидно, что его сокращение автоматически связано с падением производства, деловой, инвестиционной и инновационной активности. В 2014 году в результате политики регулятора показатель монетизации российской экономики (отношение рублевого денежного агрегата М2 к ВВП) снизится, по нашей оценке, с 47 до 44% ВВП. Это снижение корреспондирует с падением темпов прироста ВВП на 3 п. п. по отношению к ранее ожидавшемуся уровню (0,5 против 3,5%), так же как и с двухпроцентным падением объема инвестиций. На протяжении последних 16 лет подобное сжатие реального денежного предложения отмечалось лишь дважды: незадолго до разрушения пирамиды ГКО—ОФЗ и дефолта по государственным долговым обязательствам в августе 1998-го, а затем в разгар финансово-экономического кризиса зимой 2008/09 годов.

Экономическому спаду способствует также изъятие правительством из обращения около 7 трлн рублей, замороженных на счетах ЦБ. Это больше, чем кредит Банка России коммерческим банкам и, через них, экономике в целом. Иными словами, реальным кредитором экономики выступает не ЦБ, а налогоплательщики, чьи средства выводятся из обращения и частично замещаются кредитами ЦБ. Тем самым искусственно сокращается конечный спрос на товары и услуги, что приводит к уменьшению ВВП. И хотя часть изымаемых правительством денег компенсируется кредитами Банка России, это неравноценный размен. Изъятие денег прямо сокращает оборотный капитал и деловую активность. А предоставляемое Банком России рефинансирование коммерческих банков используется ими для краткосрочных операций, в том числе спекуляций против рубля.

Усугубляет финансовое самочувствие реального сектора и планируемый правительством «налоговый маневр» — предлагаемая Минфином замена части экспортных пошлин налогом на добычу полезных ископаемых. Этот налог, по сути, является налогом с потребителя нефти и других природных ресурсов. Добавляясь к «замыкающим» издержкам производства на самом худшем по прибыльности месторождении, он автоматически включается в цену товара. Даже с учетом планируемого снижения акцизов на нефтепродукты этот маневр выводит экономику на новый уровень издержек, представляя собой перераспределение природной ренты в пользу экспортеров нефти за счет ее внутренних потребителей. Он еще больше загоняет экономику в стагфляционную ловушку, созданную политикой ЦБ.

Простая экстраполяция отчетливо наблюдаемой статистической зависимости между темпами прироста ВВП и денежной массы показывает, что при нынешней и декларируемой на ближайшую трехлетку политике денежных властей следует ожидать падения ВВП на 4% в 2015 году и на 2% в 2016-м (см. график 4).

 

Соподчинение целей

Требуется смена спекулятивной модели финансового рынка на модель, ориентированную на кредитное обеспечение устойчивого роста и модернизацию российской экономики. Необходимый уровень денежного предложения для подъема инвестиционной и инновационной активности должен определяться спросом на деньги со стороны реального сектора экономики и государственных институтов развития при регулирующем воздействии ставки рефинансирования. При этом переход к таргетированию инфляции не должен происходить за счет отказа от реализации других целей макроэкономической политики, включая обеспечение стабильного курса рубля, роста инвестиций, производства и занятости. Эти цели могут ранжироваться по приоритетности и задаваться в форме ограничений. Сегодня, на наш взгляд, следует придавать большее значение росту производства и инвестиций в рамках установленных ограничений по инфляции и динамике обменного курса рубля. Для удержания инфляции в установленных пределах необходима комплексная система мер по ценообразованию и ценовой политике, валютному и банковскому регулированию, развитию конкуренции.