Эксперт № 46 (2013)

Но мы не сможем ответить на вопрос, когда все это началось, если не будем понимать, зачем нам нужен ответ. Я скажу сейчас не совсем, наверное, традиционную вещь. Но, возможно, православное христианство в России еще не достигло того максимума смыслового раскрытия, которое хотел бы видеть в России Господь. То есть, несмотря на нашу тысячелетнюю историю, на множество святых, на тот огромный духовный и культурный резонанс, который имело наше государство на протяжении всей своей истории, главной цели и полноты раскрытия смысла христианства мы пока не достигли.

—Естьгипотеза,чтовРоссиивсегдажитьбылотрудноинашеотношениекстраданиюсвязанопростосагрессивнымиусловиямивыживанияпоколений.НопараллельновозникаливсеэтилегендыпроградыКитежииозераСветлояры.Ивконцевосьмидесятых —началедевяностыхлюдивомножествеприбежаливЦерковьпростоототчаяния,какраньшеспасалисьоттатарвмонастырях.Ониждалинемедленногочудаивэтихожиданияхобманулись,возникфеноменвыгорания:многиевпаливсостояниерастерянностиитранслируютэтурастерянностьвокругсебя —мол,мыискалиответавправославиииненашли.Итеперьлюдиищутответынасвоисмысловыевопросыужегде-товдругихместах.

— Это классический потребительский подход к смыслообразованию — иллюзия, что мы можем куда-то прийти и нам на блюдечке с голубой каемочкой дадут некий волшебный плод, проглотив который мы решим все свои душевные, духовные и даже материальные проблемы. А на деле это оказывается совсем не плод, а какой-то маленький... монстрик, с которым надо сражаться до потери пульса. Но только в сражении с ним ты и обретаешь то, за чем пришел.

Есть две принципиально разные позиции человека, переступающего порог храма: подход индивидуального потребителя и подход человека, который сам хочет послужить и стать частью чего-то большего, чем он сам. И до тех пор, пока общее сознание людей церковных и околоцерковных не придет к пониманию себя как некой единой общности во Христе, никакой сверхсмысл в принципе не может быть найден. Потому что только тогда, когда верующие христиане начинают понимать, что у Бога в этом мире нет никаких других агентов влияния, проводников, представителей Его воли, кроме тех верующих, которые ходят в храм, исповедуются, причащаются Его Тела и Крови, можно говорить об обретении ими какого-то высшего смысла. А до этого, даже если этот смысл на них откуда-то сверху свалится, он будет естественным образом отторгнут.

—Но,можетбыть,людипростоуженеспособныобращатькБогуиксебетевопросы,окоторыхвыговорите?Ониидутвхрамименноспотребительскимицелями:решитькакие-топроблемыматериальной,семейнойжизни.Онинеспособныосознаватьсебянекойзначимойобщностью.Откуданадежда,чтоонинеточтосмогутобрестиэтотсмысл,новообщеищутего?

— У нас есть только одна закваска, которая может так переквасить, что мало никому не покажется, — это Христос. И совершенно неочевидно, что проводниками этой новой закваски будут богословы, мыслители, ученые и так далее. Все-таки любое правильное слово, любая истина, если она ложится на неподготовленную почву, не дает плода, — в евангельской притче о сеятеле прекрасно сказано, что с ней происходит. Поэтому здесь первичен не какой-то правильный интеллектуальный посыл, а состояние той самой почвы, которая при необходимости родит из себя органичные, естественные и желанные для нее импульсы, вокруг которых она и станет постепенно меняться. Эта почва — все мы. То есть все те, у кого есть этот запрос, кто испытывает острую потребность в ответе на него.

—Нолюдимогутперестатьискатьобщийсмыслипростоуйтивсвоючастнуюжизнь.

— Не озадачиваясь какими-то сверхновыми идеями?

—Совершенноверно.Аесликакая-токучкадеятелейвсилуамбиций,инерциииликаких-тодругихпричинибудетпытатьсяобращатьсякэтомународуикегополитическойэлите,голосихбудетноситьсяпогородамивесямигаснутьвдалеке.Возможенлитакойвариант?