Эксперт по убийствам

С каждым часом пребывания в «Новом» она все больше привыкала к этому театру. Сотни писем и подарков поклонников составляли живой альбом ее теперешнего существования. Одна из стен артистической была полностью обклеена фотографиями Лидии, помещенными в «Театральном мире», а также вырезками из газет и журналов с сотнями рецензий, где в отзывах о ее игре, похоже, не был пропущен ни один хвалебный эпитет. На другой стене, на вешалках, разместились три изящных костюма и всевозможные аксессуары, с помощью которых она без труда перевоплощалась в супругу Ричарда II. Золотистое платье со стоячим воротничком и гирляндой лилий, поначалу такое экзотическое даже для актрисы, привыкшей играть исторических персонажей, теперь стало естественной частью ее гардероба, словно она купила его в магазине на Кенсингтон-стрит.

Свой туалетный столик Лидия отвела под вещи более интимные: снимок отца на вершине его музыкальной карьеры до того как она была разрушена его болезнью и депрессией, длинные любящие письма матери, с которой она переписывалась еженедельно, и редкостную фотографию Марты, снятой во время одной из их воскресных прогулок по Риджентс-Парку вскоре после того, как они познакомились. Марта не любила фотографироваться, и Лидия сняла ее исподтишка, когда та хохотала сквозь слезы, глядя на пожилую пару, на свою голову пустившуюся в плавание на лодке по озеру, а стоящий поодаль молодой человек в изумлении взирал на заразительно смеющуюся женщину. Посмотрев на этот расплывчатый снимок, актриса тоже заулыбалась, вспомнив, как она, начинающий фотограф, едва справлялась с фотоаппаратом.

Актриса в задумчивости взяла шоколадную конфету из коробки «Престат», которую Марта игриво пристроила под юбкой сувенирной куклы, весьма похожей на Лидию в роли Анны Богемской. «Странно, — подумала она, — единственное, что в артистической кажется малознакомым, — это лицо, глядящее на меня из зеркала». Она все еще не могла свыкнуться ни с едва заметной паутинкой вокруг глаз и губ, ни с тем, какие это влекло последствия для ее карьеры. Не более чем две недели назад Обри ей напрямую заявил, что в сорок три года она находится в возрасте, ненавистном для любой актрисы, — «перезрела для Офелии, не дозрела для Гертруды». Ей повезло с ролью Анны Богемской, и счастье, что удалось уговорить Джозефину написать для нее новую пьесу, где Лидия сыграет нелегкую, но пленительную роль королевы Шотландской. Однако что будет после этого, ей было страшно и предположить.

Погруженная в свои мысли, Лидия не заметила, как отворилась дверь в уборную, и лишь взглянув в зеркало, увидела там отражение Марты. Ее подруга редко приходила сюда, стараясь держаться подальше от театрального круга, который не считала своим, и потому актриса искренне обрадовалась этому редкому визиту.

— И давно ты уже здесь?

— Достаточно давно, чтобы заметить, что губы у тебя все в шоколаде, — смеясь, ответила Марта, наклонилась и поцеловала Лидию в шею ниже затылка, где в свое время сбрили волосы, чтобы лучше сидел замысловатый головной убор королевы Анны.

Лидия развернулась на стуле лицом к Марте, притянула ее к себе и крепко поцеловала, ощутив на губах привкус кофе.

— Тебе хоть немного лучше?

— Я выпила столько кофе, что, похоже, вылечила свою головную боль раз и навсегда. Правда, когда я пришла сюда, настроение у меня опять испортилось. Я встретила Льюиса, и вид у него был пренесчастный, потом увидела Джона Терри, который на кого-то орал, а этот парень — что трудится в поте лица, пока ваша Чехов в юбке, помощница режиссера, строчит свой очередной шедевр, — когда я с ним поздоровалась, подскочил как ужаленный. Неудивительно, что меня сюда не очень-то тянет.

— Но ты-то здесь ни при чем. У юного Хедли из-за чего-то неприятности с Бернардом; тот его вызвал к себе в кабинет после дневного спектакля наверняка для взбучки. А Льюис уже несколько недель подряд просто сам не свой. Ходят слухи, что его бросила жена, а Джонни говорит, что он запил, но они с Джонни всегда друг друга ненавидели, так что скорее всего он из злобы на Льюиса наговаривает. А на кого Джонни орал?

— Не знаю: он это делал по телефону. Но я пришла сюда не для того, чтобы вести пустые разговоры о всех этих людях. — Рука Марты скользнула Лидии под халат. — Сколько времени у тебя есть до выхода на сцену?

Дверь неожиданно распахнулась. И на пороге, пошатываясь под тяжестью замысловатого головного убора, появилась Ронни.

— Надеюсь, не помешали? — ехидно спросила она. — Мы пришли привести в порядок твой наряд.

Лицо Марты мгновенно залилось краской, щеки Лидии порозовели, а Леттис, вошедшая следом за Ронни, натужно улыбнулась и робко спросила:

— С чего нам начать?

Обычно Хедли с радостью ждал выходного дня, но сегодня, пока он расставлял мебель к началу спектакля и шел за кулисы еще раз просмотреть список реквизита для каждой перемены декораций, мысли его были совсем о другом. Он знал, что повел себя безобразно, и уже не раз проклинал свой непростительно глупый поступок, замолить или исправить который не имелось почти никакой надежды.