Эксперт по убийствам

— Трудно сказать. С артистической точки зрения это совсем другая карьера, но я не уверена, что именно ее он в конечном счете жаждет. Там ему пришлось бы начинать с нуля, тогда как в театре его положение настолько прочно и его репутация так высока, что он может делать все, что ни пожелает. В театре почти никто не может стать у него на пути. — «А одного из тех, кто мог, уже нет в живых», — подумал Пенроуз, в то время как Джозефина продолжала: — Зато в кино он мог бы заработать намного больше, чем в театре. А девочки говорят, что в последнее время финансовые вопросы заботят его все сильнее. Не знаю почему. Терри никогда не казался мне жадным, разве что до похвалы.

— Спасибо вам за полезные сведения, но не понимаю, почему об этом нельзя было говорить в присутствии Лидии. Какое она имеет отношение к Терри?

— О, тут совсем другое, — вздохнула Леттис. — Мы не хотели, чтобы Лидия узнала, какие планы насчет нее строил Обри, а вернее, не строил… — Она умолкла, услышав шум открывающейся двери; вошел Фоллоуфилд.

— Вот адрес Обри, сэр. — Он протянул инспектору листок бумаги. — Его жена готова с вами встретиться, а на улице вас ждет машина.

— Спасибо, сержант. А как она восприняла новость?

— Я бы сказал спокойно, сэр. Я не хочу сказать, что она не была поражена, но мне не показалось, что эта женщина из тех, кто по всякому поводу впадает в истерику. Она настояла на том, чтобы я никого при ней не оставлял до вашего прихода, но с ней в доме служанка, так что она не одна.

— Хорошо, я к ней поеду, но не сейчас. — Пенроуз снова повернулся к Леттис: — Продолжай, только давай как можно короче.

— Лидии в этом фильме Обри роли не хотел давать, и она, если узнает об этом, будет страшно расстроена. В общем, ни к чему Лидии такая новость — ей уже на сегодня хватит.

— А ты уверена, что она об этом не знает?

— Боже мой, Арчи! — в ужасе воскликнула Джозефина. — Ты что, намекаешь, что Лидия причастна к убийству Обри? Леттис вовсе не имела это в виду.

— Я ни на что не намекаю, — покачал головой Арчи, а Леттис, сжав губы, ринулась в коридор проверить, нет ли кого за дверью. — Мне просто надо знать, кто о чем осведомлен. А как насчет Марты? Могло до нее дойти такое известие?

— Я не думаю. Сегодня вечером у нас с ней был долгий разговор о Лидии и ее будущем, и если бы она что-то знала, то упомянула бы об этом.

— Я слышу чьи-то шаги, — сказала стоявшая в дверях Леттис. — Думаю, нам пора идти. — Она протянула Ронни ее перчатки. — Ты ведь не против, Арчи? Мне кажется, мне и Ронни лучше пойти домой и приготовить что-нибудь на ужин. Нам всем сейчас надо поддерживать свои силы.

— Конечно, идите. А когда ты будешь готова уйти, — обратился он к Джозефине, — скажи мне, и я пошлю одного из наших ребят тебя проводить.

Писательница кивнула, и Арчи не без удовлетворения отметил, что она уже не относится с пренебрежением к мерам личной безопасности.

— Надеюсь, я никого не подвела? — спросила с тревогой Леттис, пока Фоллоуфилд помогал ей надеть пальто.

— Не говори, глупостей, дорогая, никого ты не подвела. У Арчи такая работа: в каждом человеке видеть Иуду, — ядовито улыбнулась Ронни.

— Иуду? Мне это слово совсем не по душе. — В комнату вошла Лидия; она выглядела теперь намного спокойнее и, к облегчению Пенроуза, вернулась одна.

— Боюсь, именно так и есть: по-другому нас с сестрой и не назовешь. — Ронни намеренно игнорировала отчаянные попытки Леттис поймать ее взгляд. — Инспектор Пенроуз только что нас безжалостно допросил, и нам, чтобы спасти свою шкуру, пришлось донести на Джозефину. — Ее шутка оказалась кстати, сразу разрядив обстановку. — А если серьезно, то мы рассказали инспектору, что в последнее время поведение Обри вызывало у многих не очень-то большую симпатию к нему.

— Это правда. — Лидия поцеловала на прощание Ронни и Леттис и уселась на диванчик рядом с Джозефиной. — И чтобы тебе, Арчи, не пришлось задавать мне неловкого вопроса, я скажу сама: слова Ронни относятся и ко мне. У нас с Обри на днях произошел очень откровенный разговор, он мне дал понять, что дни моей славы подходят к концу. — Лидия отпила глоток вина из принесенного с собой бокала. — Ведь Обри умер в страшных муках, верно? Я никогда не забуду его лица. Такая боль, и ни единой души рядом, чтобы помочь. Что может быть ужаснее, чем вот так уйти из жизни? От чего он умер, Арчи? Вы знаете? Неужели за эти два дня совершено два убийства?

— Мы пока не знаем, что случилось. Но мне очень жаль, что именно вы нашли тело. Я знаю, что у вас с Обри были добрые отношения.

— Это правда. Вы знаете, он ведь был хороший человек. Но откуда вы могли знать, что ждет меня там, наверху? И не думайте плохо о Марте. Мне жаль, что она не вполне корректно себя вела, но Марта за меня так ужасно волнуется!

— Я понимаю. А где она сейчас?

— В самоличной ссылке у меня в гримерной. Она сказала, что не ручается за свое поведение и потому подождет там, пока я освобожусь.