Эксперт по убийствам

Пенроуз кивнул. Он расследовал два убийства, между которыми на первый взгляд не имелось ни капли сходства: молодая девушка была заколота штыком и, похоже, почти не страдала, а пожилой мужчина умер крайне мучительной смертью. Но то, что между этими преступлениями существует связь, Арчи не сомневался. Обри умер, окруженный вещами, напоминавшими о войне, на фоне которой случилось незаконное удочерение Элспет. И видимо, оттуда же, из времен войны, идет это злобное отношение к жертве: убивая Элспет, преступник продемонстрировал презрение к ее чистоте и всему, что ей было дорого; а в случае с Обри он, выбрав для удачливого продюсера мучительную и унизительную смерть, явно глумился над его богатством и высоким положением в обществе. Эта ужасающая бесчеловечность и издевательство над жертвами пугали Арчи даже больше, чем сами факты убийства.

ГЛАВА 11

Пенроуз стоял в дверях и наблюдал, как его кузины пытаются утешить Лидию с помощью чая и бренди. Но их усилия выглядели совершенно безуспешными: актриса была смертельно бледна и казалась потрясенной до основания, а Джозефина и женщина по имени Марта, которой его ранее представили, успокаивали ее как могли.

— Какого черта! — к полному удивлению Арчи, гневно воскликнула Марта. — Как вы допустили, что Лидия наткнулась на труп? Это вы должны были пойти за Обри, а не она!

— Мне очень жаль, что вам пришлось такое пережить, — сказал Пенроуз Лидии с искренним сочувствием. — И я не хочу никого расстраивать еще больше, но мне нужно с вами коротко побеседовать о том, что случилось сегодня вечером. — Он повернулся к остальным женщинам: — И со всеми теми, кто в последние сутки говорил с Бернардом Обри или просто видел его.

Но Марту его слова ничуть не успокоили:

— Неужели с этим нельзя подождать до утра?! Я сейчас собираюсь забрать Лидию домой, чтобы она хоть немного отдохнула. С нее уже достаточно!

Пенроуз, который несколькими часами ранее по просьбе Обри отложил разговор с ним, не собирался допускать еще одного такого промаха и уже приготовился самым невежливым образом настоять на своем, но тут вмешалась Лидия:

— Ничего страшного, дорогая. — Она взяла Марту за руку. — Лучше поговорить с инспектором сейчас. Чем раньше я это сделаю, тем скорее мне удастся выбросить сегодняшний кошмар из головы. — И с неуверенной улыбкой, словно признавая наивность своего утверждения, актриса повернулась к Пенроузу: — Между прочим, можно мне все еще называть вас Арчи или теперь, когда мы беседуем официально, я должна говорить «инспектор»?

— Можете называть меня Арчи. И не волнуйтесь, я не задержу вас ни одной лишней секунды.

— Хорошо, но можно мне на минутку отлучиться, чтобы привести себя в порядок? — Она посмотрела на свое отражение в высоком, во всю стену, зеркале. — Так, наверное, говорить сейчас неуместно, но я чувствую себя хуже, чем на смертном ложе. Мне надо хоть ненадолго заглянуть к себе в гримерную.

Пенроуз кивнул, стараясь скрыть нетерпение. Как только Лидия, сопровождаемая взволнованной Мартой, вышла из комнаты, Леттис подсела к инспектору.

— Можно мы расскажем тебе о нашей встрече с Обри до того, как они вернутся? — прошептала она, кивнув на дверь и посмотрев заговорщически на Джозефину, которая мгновенно поняла, что та имела в виду. — Случилось то, что расстроит Лидию еще больше, и мне бы не хотелось рассказывать об этом при ней.

— Речь идет о собрании в театре? Джозефина уже сказала мне, что оно было не из приятных.

— Это точно. Скажу больше: противней не бывает. — И Леттис коротко, без особых подробностей, изложила суть событий, произошедших на злосчастном собрании, не оставив у Пенроуза ни малейших сомнений в том, что Обри восстановил против себя не одного члена труппы.

— Наверно, к концу собрания Терри был вне себя?

— Лицо его напоминало помятую задницу, — подтвердила Ронни. — Он разве что не лез на стену.

— Но был бессилен что-либо изменить, — подытожил рассказ сестер Пенроуз.

А бессилие нередко делает людей опасными. Он подметил это еще ранее в игре Терри — если у этого актера в реальной жизни возникали какие-то проблемы, которые он не мог решить, то образ легкоуязвимого Ричарда казался в его исполнении особенно убедительным. Но достаточно ли этого для убийства? И способен ли Терри на такое жестокое преступление? Да, ему, несомненно, свойственна надменность, но злобность?

Пенроуз повернулся к Джозефине:

— Насколько важно для Терри получить роль в этом фильме?

Она пожала плечами: