Эксперт по уничтожению

– Точно так же, как и у нас с тобой, – заметил полковник. – Тридцать патронов словно в пустоту, а потом…

И Мотыльков потрогал продолжающую расти на затылке шишку.

– Кажется, здесь миротворцы держали своего аспиранта, – заметил полковник, аккуратно отпинывая к стене валявшуюся на полу саблю, дабы случайно не проткнуть ногу.

– А кстати, где он? – встрепенулся Степан. – Дверь вроде бы заперта!

Мотыльков осторожно приблизился к двери, опасаясь, как бы из-за угла на него не напал кто-нибудь из «неуловимых мстителей», подергал ручку, а затем громко постучал.

Тишина.

– Высаживаем! – привычно, словно он до сих пор служил в СОБРе, распорядился Мотыльков, но прежде чем выломать замок, подобрал с пола короткую штурмовую винтовку «клерон», испробовать которую в деле мечтал уже давно.

Глядя на напарника, Степан тоже убрал в кобуру выданную «Сумеречной Тенью» «беретту», маломощную для ведения войны со столь неуязвимым врагом, и ухватил первое, что попало под руку, – многозарядное крупнокалиберное ружье с барабанным магазином, выданное оперативникам «Тени» специально для борьбы с рефлезианцами. Бывший владелец ружья лежал без сознания рядом со своим оружием, по всей видимости не успев произвести ни единого выстрела.

– Здравый выбор! – похвалил Степана Мотыльков. – Только будь другом, не направляй его в мою сторону!

В ответ Степан усмехнулся кривой ухмылкой истинного профессионала ратного ремесла. Самоуверенность напарника Мотылькова не утешила: полковник отлично помнил, что коллега из Петербурга до своего перевода в СОДИР был аналитиком при ФСК[3] и ничего мощнее «макарова» в руках не держал.

С третьего удара дверь все-таки поддалась. Ворвавшийся первым Мотыльков поводил стволом по углам, но никаких представителей земных или инопланетных форм жизни не обнаружил. Дыра в потолке не оставляла сомнений в том, куда те и другие могли испариться.

– Теперь ясно, зачем этот шустрик сюда пожаловал, – произнес Степан, входя в комнату следом за полковником. – И что такого ценного в этом компьютерщике?

– Нам надо срочно наверх! – подвел итоги осмотра Мотыльков, на всякий случай заглянув в пролом. – Дуем к лифтам!..

Лифты, к счастью, функционировали.

– Какой этаж? – потребовал уточнения Степан, задержав палец над кнопкой.

– Я разглядел в дыру на верхних уровнях такие же проломы, – ответил Мотыльков. – Ублюдок где-то в верхних офисах, если вообще не слинял из здания.

– Значит, наверх!..

Ублюдок действительно был еще здесь. Едва створки лифта разъехались, как содировцы тут же засекли диверсанта в конце коридора – точно на линии прямого выстрела.

Рефлезианец замер без движения, привалившись лопатками к стене и растопырив руки с зажатыми в них мечами. Его словно распяли, даже лицо мерзавца перекосило в откровенно мученической гримасе. Стажеры не могли видеть из лифта главный коридор целиком, где их врага странным образом парализовало, а потому причина этого явления была для них необъяснима. Складывалось впечатление, что у рефлезианца иссяк заряд аккумуляторов и он просто взял да застыл в той позе, в которой застало его отключение питания.

Что-то здесь было не так, но вот что? Полковник Мотыльков, закаленный в горниле чеченских войн железный профессионал, нутром чуял подвох. На своем боевом веку он не раз сталкивался с вражеской тактикой, когда под убитого подкладывается взведенная граната и при любой попытке пошевелить тело происходит взрыв, уносящий новые человеческие жизни. В вопросах военной осторожности полковник являлся законченным параноиком, и этого у него было не отнять.

«Спокойно, Степан, – хотел было сказать Мотыльков. – Не суетись! Для начала подойдем поближе, осмотримся; сам знаешь, где обычно лежит халявный сыр…»

Со своим советом полковник опоздал ровно на полсекунды. Взвинченные нервы Степана сорвались, едва только он увидел невдалеке от себя неподвижного и словно провоцирующего его на выстрел рефлезианца.

– Попался, гад! – злорадно прокричал Степан, вскидывая к плечу ружье. – Получай!..

Выстрел мощного оружия в тесной кабине лифта вбил в голову Мотылькова, и без того гудящую, очередной тупой костыль боли. Тяжелая пуля размером с коньячную рюмку устремилась к цели, почему-то оставляя за собой густой дымовой шлейф…

«Вот дьявол! – успел подумать Мотыльков. – Она ж, бестия, не резиновая! Заряды газовые!»

Хорошо это или скверно, Сергей Васильевич не имел в тот момент ни малейшего понятия…

Как и следовало ожидать, атака Мефодия на Ареса и Артемиду чем-то смахивала на неосуществленную попытку Семена Михайловича Буденного порубать шашками фашистские танки; не осуществленную к счастью для легендарного командарма и его репутации. Акселерата собственная репутация волновала мало, поскольку здесь до нее никому не было дела.