Экспертократия. Управление знаниями: производство и обращение информации в эпоху ультракапитализма

Гуманитарные науки и обществознание заняли сегодня то место, которое во времена расцвета гумбольдтовской модели университета занимала философия. Подлинная объективность исследования связана отныне не с безотчетным ощущением того, что научное познание снабжено заранее готовым объектом, но четким и осознанным представлением о том, что этот объект конструируется самим исследователем.

Утопия нейтрального наблюдения предполагала абсолютную дистанцию по отношению к любым факторам исследования (и прежде всего к его объекту). Теперь эта дистанция становится относительной, и именно в этом качестве начинает восприниматься и интерпретироваться.

Таким образом, подлинная объективность исследования связана отныне не с безотчетным ощущением того, что научное познание снабжено заранее готовым объектом – как бы предуготованным для того, чтобы его познавали, – но четким и осознанным представлением о том, что этот объект сконструирован самим исследователем. Мера понимания сконструированности объекта в точности совпадает с пониманием меры дистанции по отношению к факторам, способным показаться сугубо внешними лишь наиболее стойким и твердокаменным приверженцам позитивизма.

Кто есть кто?

На практике формирование исследовательского университета ведет к радикальной перекройке прежней карты универсального энциклопедического знания.

К настоящему моменту возникли и будут появляться дальше гибридные дисциплины, предполагающие осуществление самого плотного сотрудничества естественно-научного и технического знания с гуманитарно-научным и обществоведческим. Гуманитарные науки и обществоведение заняли сегодня то место, которое во времена расцвета гумбольдтовской модели университета занимала философия.

Если технические и естественные науки издавна были призваны давать ответ на вопрос «как?», то гуманитарные науки и обществоведение дают ответы на вопросы «почему?» и «зачем?», которые они получили в наследство от философского знания. Парадокс заключается в том, что сама философия при этом отвечает на свой обычный вопрос «что?» так, будто речь идет о вопросе «как?».

Само социально-научное и гуманитарно-научное знание также неоднородно. В нем существуют дисциплины, которые ближе к тому полюсу, который обозначает собой экономическая теория. Для этих дисциплин вопрос «зачем?» трансформируется в экономикоцентристский вопрос «В чем заключается выгода?», транслирующийся далеко за пределы самой экономики (скажем, в область политологии, мгновенно превращающейся в теорию административного управления или практику «связей с общественностью»).

В паре с экономической теорией нередко выступает юриспруденция, которая, опираясь на Гражданский кодекс, дополняет вопрос о выгоде вопросом о процедурах ее легального извлечения. (В России распространены бесчисленные вузы, в названиях которых фигурируют понятия «бизнес» и «право».)

Другой полюс обозначают прикладные направления истории и социологии, представители которых заняты коллекционированием конкретных фактов и стремятся избежать концептуального объяснения. Вопросы «почему?» и «зачем?» мыслятся ими исключительно как вопросы, призванные вскрыть наиболее элементарные каузальные зависимости.

Третий полюс представляют специалисты в области классической филологии и классической философии (то есть, по сути, историки философии), которые опасаются давать объяснения не меньше, нежели историки и социологи, занятые «нулевыми исследованиями». Разумеется, обуславливается это совершенно другими причинами. Ориентированные на создание наиболее чистых образцов наиболее чистого знания, адепты классической учености тяготятся объяснениями, поскольку вопросы «почему?» и «зачем?» мыслятся ими как давно до них решенные.

Наконец, можно выделить и четвертый полюс современного обществоведения и гуманитаристики, представленный дисциплинами, наиболее близкими к современной философии. Речь идет о специалистах в области теоретической социологии, теоретической истории, теоретической политологии, теоретической лингвистики и т. д. К ним примыкают и философы, которые не склонны рассматривать свою деятельность как комментарий на полях великих текстов и искренне полагают, что философия создается и в наши дни. Граница между современными направлениями философии и гуманитарно-научным и социально-научным знанием весьма прозрачна – что и обуславливает двойственную идентичность философов, с одной стороны, и обществоведов и гуманитариев – с другой.

Что решают кадры?