ЭКСПО-58

Тони принимал участие в Марше на Олдермастон.[28] Что, конечно, не делало его коммунистом. Но в представлении Томаса это был поступок из ряда тех, что так нервировали господ вроде Уэйна с Редфордом. Все это только усиливало ощущение, что его, Томаса, засасывает в какое-то новое измерение, о существовании которого он даже не подозревал прежде. Такая же двойственность была и в его отношениях с Аннеке. С одной стороны, он прекрасно понимал, что ему не следует проводить с ней время. Ведь он женат, и свои семейные обязательства воспринимает со всей серьезностью. Но с другой стороны, именно по причине своей серьезности он знал, что в этом нет ничего предосудительного. Есть черта, через которую он не переступит никогда! Он сможет вовремя остановиться. Да, ведь они оба найдут в себе силы удержаться, если ситуация начнет выходить из-под контроля. Но не врет ли он себе?..

Когда Томас и Тони подошли к воротам, ведущим в парк аттракционов, время на рефлексии уже не оставалось.

Этот вечер оказался таким же сюрреалистичным, таким же головокружительным, как и вся атмосфера вокруг. Все вчетвером, вместе с Аннеке и ее подружкой Кларой, они катались на «русских горках», потом — на «американских горках» «Большая Медведица». Крутились на огромном чертовом колесе, со свистом проносились по кругу в «космических ракетах». А потом рулили электромобилями, сталкиваясь боками и бамперами и хохоча, словно подростки. Никогда прежде Томас не испытывал подобных ощущений. Все закружилось перед глазами, словно он скинул пару десятков лет, забыв обо всем на свете — и про британский павильон, и про саму «Британию». Все-все — и его офис на Бейкер-стрит, и дом в Тутинге, Сильвия с мамой, и даже его собственная дочка — все закружилось и со свистом улетело прочь из его памяти. Рядом с ним были две молодые девушки, и адреналин ударял в голову, с бешеной скоростью срываясь вниз по кровяному потоку, как на американских горках… Он словно оказался в настоящем, которому не будет конца и в котором все повторяется и повторяется снова, не приводя ни к каким последствиям.

В конце концов, они ужасно проголодались и хотели пить.

— А пойдемте в «Обербайерн»,[29] — предложила Клара.

Наши добрые англичане представления не имели, о чем речь, и потому доверчиво последовали за девушками.

Место, куда привела их Клара, оказалось реконструкцией огромной баварской пивной с просторным танцполом в центре. По своим размахам помещение вполне было сравнимо с каким-нибудь фабричным цехом. Пивная была забита битком — под самые, так сказать, стропила. Стоял дикий шум! Сквозь дым курильщиков (в ходу были не только сигареты, но и трубки) Томас с трудом мог разглядеть объемные столы на козлах, стоящие чуть ли не впритык. Вдоль одной из стен, на небольшом возвышении, была устроена сцена — музыканты, все в кожаных штанах, как на подбор, играли национальную баварскую мелодию с бесконечными рефренами.

Клара с Аннеке отбежали «припудрить носик», а мужчины начали пробиваться сквозь толпу, пытаясь найти место для четверых. Наконец, им повезло, и они сели на скамью.

— Боже мой, — сказал Томас, — это же просто ад какой-то.

Появился официант, и они заказали четыре порции пива, которое было подано тотчас же — в высоченных пивных кружках, и в каждой — чуть ли не по кварте[30] пива.

— Радуйтесь, друг мой, — сказал Томас. — Незабываемый вечер нам гарантирован.

— Боюсь, что так.

— Как вам Клара?

— Ну, по правде говоря… Это не мой тип женщины.

Томас сочувственно покачал головой:

— Да, я это уже заметил. Хотя она ужасно милая.

— Не поймите меня превратно… Да, она и впрямь ужасно милая.

— И компанейская.

— И компанейская тоже. Только вот…

— Я понимаю, о чем вы, — Томас замолчал, подыскивая фразу поделикатнее. — Клара отличается крепким телосложением.

— Вы правильно отметили. Сбитая такая девушка. Просто незаменимая работница где-нибудь в личном подсобном хозяйстве.

— А чем вообще она занимается?

— Живет в том же городке, что и Аннеке. И тоже подавала документы, чтобы получить место хостес. Но ее не взяли. Пристроилась в национальную деревню здесь, на выставке. В рамках La Belgique Joyeuse. Историческая реконструкция.

— Ну да, «Веселая Бельгия». Уже наслышан. Они любят приговаривать: если ты не побывал в «Веселой Бельгии» — ты никогда не был веселым.

— Ну да. Так вот. Клара продает там хлеб. Бедное дитя — каждый день их заставляют надевать исторические костюмы пекарей восемнадцатого века! Сегодня она забыла снять наручные часы и получила нагоняй.

— И как вы намереваетесь поступить? По-моему, она к вам очень тянется.

— Не знаю. Разберусь по ходу дела. Но — т-сс! — они идут.