Экспонат 212

- Вы знаете, профессор, я никогда не принадлежал к поклонникам вашей профессии. Я считаю, что незачем раскапывать прошлое, что это ведет лишь к повторению старых ошибок. Быть может, Нерон не стал бы сжигать Рим, если б не знал об опыте Герострата.

Хозяин усмехнулся.

- Возможно, это верная мысль. Но для того, чтоб ее подтвердить, вам тоже понадобился опыт прошлого.

Опыт прошлого. Немало его было собрано здесь, в музее. Каждый экспонат представлял собой маленькую радиостанцию, которая вела передачу из своего времени - для будущих времен... Экспонат номер 72, девушка из палеолита... В пещере было душно и темно, и она вышла, чтобы подышать свежим воздухом... Она шла наугад, не разбирая дороги, пробираясь сквозь колючие заросли, которыми была обсажена ее пещера... И на берегу незнакомой речки она встретила человека незнакомого племени, который тоже ушел из своей пещеры... Девушка повернулась, чтобы бежать, она была еще очень дикая девушка, но он крикнул: "Постой!" - и она остановилась. Он подошел и сел у ее ног, и ей стало страшно, но уже не хотелось уходить. Так их и застали на берегу: она стояла у самой воды, а у ног ее сидел этот человек, экспонат номер 73, потому что похоронили его рядом с девушкой.

Экспонат номер 300, огромный череп мыслителя. Какой-нибудь первобытный Ньютон, открывший, что сила удара зависит от величины палки, и ставший жертвой своего открытия. Экспонат номер 118, судя по челюсти, первобытный оратор или первобытный диктатор...

- Оставим их, - сказал Гость, отодвигая недопитый кофе. - В другое время, профессор, я бы охотно послушал эти ваши истории, но сейчас... Мне очень жаль, профессор, но я пришел к вам по поводу Двести Двенадцатого.

- Вы?!

- К большому моему сожалению... - Гость посмотрел на Хозяина с действительным сожалением и добавил тоном врача, готовящего больного к операции: - Ничего страшного, всего два-три вопроса...

- Но разве вы...

- Что поделаешь, - пожал плечами Гость, - у каждого из нас свои обязанности. - Он помолчал ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы войти в новую роль. - Вам известно, куда исчез Двести Двенадцатый?

Ответа не последовало.

- Профессор, я вас прошу... Это всего лишь свидетельские показания. Известны ли вам обстоятельства, при которых исчез экспонат?

- Нет, не известны, - сказал Свидетель.

- Пожалуйста, не торопитесь отвечать, у вас есть возможность подумать. Вы знаете, что Двести Двенадцатый подлежал изъятию, что он числился в списках...

- Это очень ценный экспонат.

- Вопрос о его ценности мы пока оставим в стороне. Двести Двенадцатый, скелет первобытного человека, решением Специальной Комиссии был признан нежелательным экспонатом и подлежал изъятию. Вы знали об этом?

Палеантропы сидели в своей Мугарет-Табун и слушали, что было тысячи лет назад или вперед, когда на земле жили разумные люди. Они удивлялись, что люди эти жили в домах со светлыми окнами, что по вечерам они пили чай и читали газеты... Или ходили к знакомым, или принимали их у себя. Каждый из них был настолько значительной личностью, что мог принимать у себя, иногда даже в совершенно отдельной комнате... Это было непостижимо, и палеантропы с сомнением качали головами...

- Вы знали об этом? - спросил Следователь.

- Знал, - кивнул Свидетель.

- Когда вы обнаружили пропажу экспоната?

- Утром. Накануне вечером он еще был.

- После закрытия музея?

Следователь достал из портфеля папку и стал что-то вычитывать. Он долго вычитывал, потом стал записывать, потом отложил папку и задал новый вопрос:

- Кто был ночью в доме?

- Я был. Я, видите ли, здесь живу... Я был один, а больше никого не было.

- Постарайтесь вспомнить, - сказал Следователь.

Вот так же его просили тогда: "Пожалуйста, профессор, постарайтесь вспомнить!" Но ему нечего было стараться, у него была память историка, цепкая на даты и события, на основные события, известные науке. Подробностей он не знал, а их интересовали подробности. Что ели те люди на завтрак и что на обед, и о чем они говорили, когда собирались за ужином, и как одевались их женщины по будним и праздничным дням. На этот счет можно было лишь фантазировать, и он фантазировал, хотя это и оскорбляло его достоинство ученого, уже и без того оскорбленное... Он фантазировал, потому что в той страшной реальности им была понятна только фантазия. Фантазировал, приберегая истину до лучших времен, когда можно будет говорить истину.

- Мне нечего вспоминать, - сказал Свидетель.

- В таком случае я вам помогу, - сказал Следователь. - Вчера вечером, он заглянул в свою папку, - в одиннадцать двадцать пять вам позвонили из Специальной Комиссии. Кто-то снял трубку и сказал, что вы не можете подойти к телефону. Кто это был?

Свидетель ответил не сразу. Он отошел к окну и долго смотрел на распростертую внизу площадь (по-старому плац - или, может, это уже по-новому?).

- У меня был врач, - сказал он. - Мне стало плохо, и, я пригласил врача...