Экспресс на 19:45

Она с трудом поднялась на ноги, схватила телефон и зарядное устройство и уже собиралась бежать к двери, когда его сильная рука вцепилась в ее лодыжку. Пальцы больно впились в кожу. Она споткнулась, снова рухнула на пол, телефон со стуком ударился о паркет и отлетел в сторону.

Хватая ртом воздух, она поползла к двери. Он снова оседлал ее, заставил перевернуться, больно приложив головой об пол. Затем он впился руками ей в шею и начал сдавливать горло.

Селена не могла дышать, не могла кричать. Она вцепилась в его запястья, отчаянно брыкая ногами.

Ее собственный муж… Она попыталась произнести его имя, но не смогла. Голоса не существовало без воздуха.

– Я дал тебе все, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ты избалованная неблагодарная сука.

Ее муж, с почерневшими от ярости глазами, хотел убить ее.

И убивал.

Глава сороковая Селена

Мир вокруг начал меркнуть, искажаться, словно она смотрела через «рыбий глаз». Мысли бешено метались, она судорожно оглядывала коридор в поисках какого-нибудь оружия, выхода, решения.

Но силы очень быстро ее оставили. Взгляд упал на висевший над столиком семейный портрет.

«Оно того стоит, – сказала ей тогда фотограф. – Уж поверьте».

Ее бедные детки. Перед мысленным взором калейдоскопом закружились воспоминания: их смеющиеся лица, тот день, когда Стивен опрокинул себе на голову миску с гороховым пюре, первые шаги Оливера, Стивен, наблюдающий, как она засыпает, его медленно слипающиеся, сонные глазки, тепло их маленьких тел, свернувшихся у нее под боком. Она теряла их. Она старалась изо всех сил – и все равно подвела их. Кем они вырастут без нее? Как переживут такое?

Селена почувствовала, что слабеет. Она проваливалась в темноту, конечности потяжелели, обессилели. Она не сводила глаз с фотографии мальчиков. Она хотела любоваться ими до самого конца.

Вдруг хватка Грэма ослабла, в ее легкие ворвался вожделенный кислород.

Селена захрипела, втягивая воздух, руки потянулись к измученному горлу. Она закашлялась. Подступила рвота. Во рту она чувствовала привкус желчи. Грэм все еще сидел на ней, застывший, ошеломленный. Лицо его разгладилось. Руки свободно свисали по бокам.

– Отпусти меня. – Она не могла выдавить из себя ничего, кроме шепота.

Он посмотрел на нее слезящимися красными глазами – она не знала, плакал он от напряжения или от тоски. На мгновение она снова увидела того мужчину, которым всю жизнь его считала. Наконец его пошатнуло в сторону, и он тяжело рухнул на пол, сильно ударившись головой.

Она отскочила от него, снова, кашляя, поползла в сторону двери. И тут увидела, что по его лицу стекает кровь. Из раны на затылке.

Позади него стояла женщина. И она ее узнала.

Она сжимала в своей изящной ухоженной руке их пистолет – которым, очевидно, только что ударила Грэма по голове. Ударила, по всей видимости, сильно – ее блузка была забрызгана кровью. Она выглядела не менее ошеломленной. Ее дыхание сбилось, волосы растрепались.

Марта. Перл. Ее единокровная сестра. Незнакомка из поезда.

Глава сорок первая Селена

Перл что-то говорила, но из-за шума в голове Селена не могла разобрать ее слов. Все казалось нереальным. Мир кружился и шатался. Может быть, ей все приснилось? Она изо всех сил старалась удержаться в сознании. Недостаток кислорода дурманил, выжимал последние капли энергии.

Перл подошла к ней, откинула с ее лица прядь волос. Та же бледная кожа, те же бездонные глаза – Селене показалось, будто они знали друг друга всю жизнь. Она потянулась к Перл, и та помогла ей подняться на ноги. Она была намного сильнее, чем можно было предположить по ее хрупкому телосложению. Вместе, пошатываясь, они добрались до дивана. Селена тяжело опустилась на мягкие подушки. Она все еще чувствовала руки Грэма на своем горле, как чувствовала и эту ужасную боль – острую, едкую, жгучую.

Перл накрыла ее колени пледом. Сама она садиться не стала.

– Он мертв? – прошептала Селена, разглядывая неподвижно лежащего в коридоре Грэма.

– Нет, – ответила Перл не слишком уверенно.

Селена не сводила с мужа глаз. Перл все еще держала в руке пистолет.

– Зачем ты заставила меня пройти через это? – спросила она Перл слабым, натужным голосом. – Всех нас?

Перл молчала.

– Мы бы с радостью приняли тебя в семью, – продолжила Селена. Она не знала, было ли это правдой. Не могла говорить за Марисоль. Даже за себя. Не представляла, как отреагировала бы на ее появление Кора. Она просто хотела верить, что сумела бы найти для Перл – такой несчастной, такой израненной – место в своем сердце и в своей семье.

– Нет, – возразила Перл. Спокойно. Отстраненно. Безэмоционально. Так же хладнокровно, как и всегда. – Не приняли бы.

– Откуда ты знаешь? Мы едва знакомы.

– Я знаю людей, – пояснила она безо всякой обиды. – Я бы стала неприятным напоминанием о недостатках, ошибках, изменах твоего отца. Нашего отца.

Селена перевела взгляд на Перл, краем глаза все еще наблюдая за Грэмом. По телу начала разливаться пульсирующая боль.