Экспресс в Рождество

Они поднялись по темным ступенькам маленького домика в самом конце гостевого поселения. Алиса открыла дверь и включила свет. Маленькая прихожая озарилась теплым светом. В молчании девушка сняла куртку и поднялась на второй этаж по крутой узкой лестнице.

В комнате располагалась большая кровать, заправленная пушистой белой шкурой. Алиса села. Ей стало гораздо теплее, однако от мокрой одежды было крайне неприятно. Она слышала, как Даниил копается на кухне. Щелкнул закипевший чайник. Послышался аромат какао с молоком.

Алиса стянула с себя колготки и надела теплые штаны. Мокрые и холодные ноги она тут же закутала в махровые носочки с Дедом Морозом. Она быстро стянула платье и накинула теплую кофту. Поежилась от перепада температуры.

Внезапно за спиной она услышала звон упавшей ложки.

– Прости, я не смотрел, – произнес Даниил и поставил небольшой поднос на кровать.

На нем стояли две большие кружки с какао, а в них плавали зефирки-облачка.

Алиса покраснела.

«Как долго он стоял здесь? Впрочем, это совершенно неважно. Плевать. Я должна вернуться домой и все исправить».

Алиса принялась собирать вещи в сумку.

– Что ты делаешь? – спросил Даниил.

– Собираюсь уехать, – ответила она коротко.

– Два часа ночи, Лисс. Это глупо. К тому же больше половины пути уже пройдено, – произнес он и подошел к ней ближе. – Давай спокойно сядем и просто согреемся.

Он осторожно забрал у нее из рук расческу и положил на прикроватный столик. Мельком Алиса увидела в зеркале свое распухшее и заплаканное лицо.

– Но я должна ехать, – прошептала она.

– Сейчас я тебя точно никуда не пущу. Садись, Лисс, – он подвел ее к кровати и усадил на край.

– Прости, не нужно было тебе это видеть. Я ужасна, – Алиса потерла глаза.

– Нет, Лисс, ты не ужасна, – Даниил протянул ей кружку. – Все хорошо.

Некоторое время они молчали. Алиса видела его мокрые носки и штаны и понимала, что сейчас ему холодно и неприятно. И переодеться он не может. Даниил заметил ее взгляд.

– Не беспокойся об этом, не сахарный, не растаю, – произнес он, улыбнувшись. – Лучше скажи мне, твой отец всегда был таким?

– Нет, – Алиса отпила немного какао, чтобы унять дрожь и погреть саднящее горло. – Моя мама сильно заболела, когда я была маленькая. А потом умерла. С тех пор он боится за меня и контролирует все мои шаги. Медицинские обследования я прохожу дважды в год, чтобы, если вдруг у меня обнаружится рак, вовремя можно было взяться за лечение. Каникулы я провожу дома, чтобы ему было спокойнее.

– Неудивительно, что ты сбежала, Лисс, – проговорил Даниил. – Я бы поступил так же.

Алиса вопросительно посмотрела на него.

– Ты так говоришь, чтобы утешить меня.

– Нет, – оживился Даня. – Я тебе серьезно говорю. Мы с тобой можем рассуждать здраво. Давай этим и займемся.

Алиса кивнула.

– Тебе уже полных двадцать лет, правильно? Сама подумай, ты вправе решать, на что тебе тратить деньги, куда тебе ехать и как жить. Ты же не можешь вечно быть рядом со своим папой. Я прекрасно понимаю, что он хотел уберечь тебя, и это правильно. Медицинские осмотры – тем более. Однако, Лисс, он должен понимать, что в какой-то момент ему нужно будет отпустить тебя. Ты запустила этот процесс, и я думаю, что стоило сделать это еще раньше.

– Я причинила ему столько боли, Дань.

– Сепарация – процесс не из приятных, как пластырь от ранки отрывать. Причем это работает и в сторону детей, и в сторону родителей. Тебе больно оттого, что ты так поступаешь с отцом, ему больно оттого, что ты больше не его маленькая Алиса, – улыбнулся Даниил.

– Так говоришь, будто сам через это прошел, – сказала она, опираясь о спинку кровати.

– У меня случилось подобное в прошлом году. Мы сильно с мамой из-за этого поссорились. Я не хотел отмечать день рождения дома, потому что теперь у меня был друг, с которым я планировал поехать в горы. Я был вправе выбирать и выбрал. Но я стараюсь не забывать родителей, пишу им иногда. Банально, просто идешь, видишь что-нибудь красивое, закат, например, сфотографировала, послала. Родителям приятно, что ты их помнишь. У нас даже семейный чат есть.

– Мы с папой общаемся очень сухо. Он работает с военными и привык, когда все по сути. Будет сложно, – произнесла Алиса.

– А кто говорил, что будет легко, Лисс, – ответил ей Даниил с улыбкой. – Не волнуйся, вы со временем обязательно помиритесь.

– Правда?

– Правда.

Они еще долго говорили. Постепенно Алиса успокоилась. Ей стало легче. Она отдала всю себя этому лесу и юноше, которого любила. Вместе они пили какао, смотрели на звезды, усыпавшие небо за окном в полумраке комнаты. Свет горел только на кухне и пробивался через лестничный пролет.

– Прости, пожалуйста, не лучший момент, но можно я все-таки посушу у тебя вещи? – спросил Даниил.

– Сразу бы так, зачем ты терпел? – ответила Алиса и тут же поняла, что сейчас он будет сидеть здесь без носков и штанов.

– Ну, честно говоря, мне было немного неловко, но сейчас я чувствую себя спокойнее, – ответил он, снимая носки. – А ты как? Тебе хоть стало легче? Нет больше желания сорваться и убежать?

Алиса тихо усмехнулась.