Экстрасенс из спецназа (сборник)

Прапорщик Шестаков чувствовал себя в парадной форме довольно неуютно. Во-первых, ему мешала обувь. Узкие, лакированные, очень красивые ботинки жали в подъеме и уже начали доставлять ему неудобства. Их тонкая гладкая подошва скользила по начищенному паркету, и Шест попросту боялся упасть. Поэтому он не сходил с ковровой дорожки, которая была расстелена вдоль стен Георгиевского зала. Во-вторых, галстук стягивал ему горло, словно удавкой, а накрахмаленная рубашка под застегнутым на все пуговицы кителем так плотно облегала туловище, что прапорщик поворачивался и двигался, словно рыцарь в доспехах – медленно, скованно и осторожно. Шест подавил раздражение, отступил к стене, чтобы не мешать проходившим мимо офицерам, медленно расправил плечи, недовольно покрутил шеей из стороны в сторону и с трудом заложил руки за спину.

Он уже устал от непривычной обстановки. Обилие света и ярких красок раздражало его. У него было ощущение полной нереальности происходящего.

А все началось с вызова в строевую часть, где подполковник Васнецов, худой мужик с острым носом и впалыми щеками, вечно чем-то недовольный, скучным голосом объявил ему, что прапорщик Шестаков едет на награждение в Москву. Очумевший Шест сначала попытался выяснить, почему едет именно он, когда в подразделении имеются более достойные кандидатуры.

– Варяг, например.

– Какой еще Варяг? – желчно поинтересовался подполковник, усаживаясь за стол и придвигая к себе стопку документов. – Не знаю я никакого Варяга. Здесь не стоянка Черноморского флота, а подразделение специальной разведки. Что ты мне своими кораблями и подводными лодками голову морочишь?

Шест тогда мучился полминуты, стоя перед столом занятого делом подполковника.

– Капитан Звягинцев, вот кто! – наконец радостно выпалил Шест. – Я не сразу вспомнил. У нас же в основном все по кличкам общаются, вы же знаете.

– Капитан Звягинцев был вызван в Министерство обороны в Москву на награждение его орденом «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени два года назад, – не поднимая головы, ответил подполковник. – Что же мы, одного и того же человека два раза подряд посылать будем? А остальные неспособны выполнять задачи, поставленные командованием? – Он открыл специальным ключом металлический ящик стола и вытащил оттуда массивную печать.

– А этот… как его… ну, Детонатор наш?

– Какой еще Детонатор? Здесь подразделение…

– Сержант Андреев, товарищ подполковник!

– Андреев будет награжден медалью «За отвагу». Если представление пройдет. Для этого в Москву ехать необязательно.

– А…?

– Все, надоел, хватит!

Подполковник открутил крышечку с массивного конуса печати и резко хлопнул ей по белому листу с гербом Российской Федерации.

– На вот, держи, – он протянул лист над столом. – Предъявишь это в Министерстве обороны вместе с удостоверением личности. А сейчас иди к Николаевой, она тебе командировочные оформит.

– Все понятно, – пробормотал Шест. Он взял лист, четко развернулся, но задержался возле двери. – Разрешите вопрос?

– Только покороче, – приказал вредный подполковник, опять принимаясь за свои бумаги. – И по делу.

– Варяг… то есть капитан Звягинцев делал запрос в Генштаб насчет парня, который был с нами. Сержант Одинцов. Что-нибудь о нем известно?

Подполковник выпрямился на стуле, вздохнул и внимательно посмотрел на Шеста.

– Ответа пока еще нет, – тихо сказал он. – Сразу после того, как вы прибыли на базу, в стране началась операция наших ВКС. Да ты знаешь… а это война, парень. Беспорядок и разруха. Там и так ситуация была непростая, а тут еще наши добавили жару. В общем, официального ответа пока еще нет, но я звонил своему знакомому.

Шест шагнул к столу.

– Среди мертвых ваш Кубинец не обнаружен, – сказал Васнецов. – Впрочем, и среди живых тоже.

Шест шепотом выругался.

– Ты иди, – строго приказал подполковник и махнул рукой. – Иди. Найдем мы твоего Кубинца. – Он хотел добавить «живого или мертвого», но удержался.

Так прапорщик Шестаков оказался в Москве.

Шест вздохнул и тоскливо посмотрел в другой конец зала, где стояли пустая невысокая трибуна и расставленные перед ней на ковровой дорожке красивые мягкие стулья. Быстрее бы все началось…

Несколько десятков офицеров в парадной форме неторопливо прогуливались по начищенному, выложенному из дорогих пород дерева паркету или стояли в кружках, негромко переговариваясь. Шест стоял на одном месте и переминался с ноги на ногу. Он успел заметить несколько капитанов и майоров, а все остальные имели более высокие звания. Было даже три генерала. Шест никого из присутствующих не знал. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить, обменяться впечатлениями или просто спросить, за что будут награждать. Но он не мог себе этого позволить. Хоть и говорят, что в бане и столовой все равны, но после некоторого размышления Шест пришел к выводу, что здесь все-таки не баня и не столовая и навязываться прапорщику с пустячным разговором к незнакомым офицерам не следует даже в праздничной обстановке.