Экстрасенс разбушевался

– Решать будем мы, – успокоил я. – Если быть точным – кубинцы, с нашей подачи, естественно. Захотят в правительстве иметь устойчивый источник валюты, согласятся. Нет – найдем другую локацию. Примут где угодно, в той же России, например. Попрошу Ельцина помочь. Он мне обязан.

– Говорят, вы спасли ему жизнь?

– Было дело, – подтвердил я. – Вы откуда знаете?

– БиБиСи передало. Там их журналист был.

Точно! Много их на крыше толкалось.

– При такой поддержке вам и здесь не возразят, – заключил Хилькевич. – Никому не хочется ссориться с Россией. Только вам придется возглавить комплекс, постороннего подпускать опасно. А ну если наберет блатных и развалит дело? Или станет брать с больных взятки? Ту же технологию Западу продаст.

Прав Хилькевич, ох, как прав! Кумовство среди руководящих кадров Беларуси не исчезнет даже в 21 веке. Как Батька с этим не боролся, вытравить не удалось. Местечковое сознание – порадеть родному человечку, заодно окружить себя преданными людьми. Которые дубы дубами, но за начальника горой. Будь я президентом, то на должности назначал бы исключительно сирот, да еще на сиротах женатых. Шутка. Грустная, увы.

– Не хотел бы, Николай Сергеевич, – вздохнул я. – Меня дети ждут. Кто их исцелит?

– Не обязательно тащить все на себе, – успокоил Хилькевич. – На это заместители есть. Мы их обязательно проверим, а потом и присмотрим. Но вожжи должны держать вы.

На том и завершили разговор. И вот теперь «Ауди» мчит меня в деревню. Ту самую, где год с лишним назад пенсионер Мурашко переместился в собственное тело, только тридцатью годами моложе. Где живет тетя Оля, вырастившая меня с малых лет, и которую я не видал уже давно. В последний раз приезжали к ней с Викой осенью прошлого года. Я писал ей из Аргентины, слал фотографии, но получила ли, не знаю. Телефона у нее нет, как, впрочем, ни у никого в Прилеповке. Тянуть сюда проводную связь дорого, деревня признана неперспективной. Молодежи почти не осталось, живут большей частью старики, да и те переселяются на кладбище. Там уже покоятся мои дед с бабушкой. Навестить тетю нужно обязательно, а еще меня сюда тянуло. Неизвестно почему и для чего, но приехать нужно.

С Могилевского шоссе я свернул за Березино. Асфальт кончился, началась гравейка, и я сбросил скорость. Поднимая за собой пыль, подкатил к Прилеповке и остановился у родного дома. Заглушил мотор и вышел.

– Миша, Мишенька! – из калитки выскочила тетя Оля. Одета в старенький халат, на ногах – тапки. Обняла меня и расцеловала. – Я, как знала, что приедешь, – сказала, отступив. – Ночью тебя снила, да и кот все утро умывался. Идем в дом.

И мы пошли. Меня угостили тушеной в печи картошкой и яичницей на сале – любимыми блюдами детства. Запить дали простокваши, но не той, что продается в магазине, а домашней, из молока собственной коровки. Его ставят в банке, и через день-два оно разделяется на плотное содержимое и сыворотку. Остается размешать ложкой и разлить по кружкам. Вкус просто обалденный. А домашнее масло, сбитое в деревянной «ступке»? Желтенькое, чуть рыхловатое, с сывороточной слезой. А домашняя сметана? У нее запах летнего луга и вкус сливок…

Пообедав, я надел тренировочный костюм, и стал помогать тетке по хозяйству. Переколол напиленные чурки и снес поленья в дровяник. Тетке на зиму дров нужно много. Из лесхоза привезут и распилят, но колоть – сам. Поправил покосившийся забор, заменив пару столбов – тетя их заранее приготовила. Так что к ужину шел с чувством исполненного долга. Подтянулся дружок Вовка. Он заметил машину во дворе и заглянул на огонек. В смысле поздороваться, ну, и выпить. Посидели, поболтали, посмотрели фотографии. Я в подробности не вдавался – деревенским они без интереса. Все эти путчи с ельциными им до фонаря. Главное, чтоб картошка с огурцами и капустой уродились, чтоб неслись куры, а кабанчик в сарайчике набирал вес.

Когда Вовка ушел, я достал из кармана пачку денег и положил на стол.

– Возьми, тетя Оля. Купи себе чего-нибудь. У меня много.

– Зачем столько? – замахала она руками. – У меня же все свое. Телевизор с морозильником купил – и ладно. Тебе деньги нужнее. В городе ж за все платить надо.

– Нам хватит. У меня в банке за границей миллион лежит, да и здесь столько же.

– Добре, – кивнула она и прибрала деньги. – Спать пора. Вставать рано.

– Я с утра по грибы схожу. Давно в лесу не был.

– Сходи, – согласилась тетя. – Дожди прошли, должны вырасти. Молодые в печке отварю, старые посушим. Зимой в суп кинешь, такой укусный!