Экстрасенс разбушевался

— Нет, — покачал я головой. — Есть другой план. Но сначала ответьте: вы со мной?

— Я дал слово! — обиделся полковник. — Не хочу, чтоб вы думали плохо о сотрудниках КГБ – среди них много честных и порядочных людей. Только те, кто затеял эту мерзость – подлецы и негодяи. Буду рад поломать им планы.

— Тогда слушайте меня. Я отправляюсь в Москву… — он дернулся, но я жестом попросил его помолчать. — Но не в воскресенье, а в субботу. Буду там на сутки раньше – в этот день меня не ждут. Сможете приобрести два билета на поезд?

— Без вопросов, — кивнул он. — Почему не на самолет?

— Там билеты именные, информация может ускользнуть[4].

— Понял, — сказал полковник, с уважением глянув на меня.

— Мне понадобится квартира в Москве – дня на два-три. В гостинице останавливаться нельзя – их прочешут в первую очередь.

— Найдем, — вновь кивнул он. — Но зачем в столицу? Прямо в пасть льву!

— Слыхали поговорку: «Все дороги ведут в Москву»? Из нее тоже.

— Только не идите к евреям! — попросил он. — Их проверят в первую очередь. В Москве знают о ваших контактах с Лившицем.

— Я не собираюсь в Израиль. А куда отправлюсь, извините, не скажу. Меньше знаешь – крепче спишь.

— Хорошо! — кивнул полковник. — Но учтите: улететь за границу не удастся. Ваши имена будут в списке невыездных. Арестуют прямо в аэропорту.

— Это вряд ли, — хмыкнул я. — Михаил Мурашко останется в СССР.

Улетят Мигель Родригес и Мария Гомес. Но Хилькевичу это знать незачем.

— Что ж, до завтра, — сказал он. — Загляну к вам днем.

Я вернулся в дом, где рассказал Вике о случившемся. Показал ей аргентинские паспорта.

— Ты можешь остаться, — предложил. — Если нас возьмут в аэропорту, срок отвесят – мама не горюй! По статье «Измена Родине». И рожать придется в тюрьме.

— Собираешься сбежать от меня за границу? — сощурилась жена. — Потому пугаешь? Вот тебе! — показала кукиш. — Летим вместе. Понял?

— Си, корасон! — щелкнул я каблуками.

— Это что значит? — нахмурилась Вика.

— «Да, мое сердце», по-испански.

— Уже и язык выучил, — обличающе сказала она. — На испанок навострился? Не получится! Не позволю!

— Не больно-то хотелось, — улыбнулся я, обнимая любимую. — Там таких красивых нет. Ты одна во всем мире…

Назавтра полковник привез билеты, да еще какие – СВ[5]. Наверное, из служебной брони. Я проинструктировал его, как вести себя в мое отсутствие, дал указания бухгалтеру. Тамара восприняла их спокойно: для нее мы с Викой отправлялись в краткосрочную заграничную поездку. Вот и пусть так думает. До вокзала мы доехали на метро, там сели в поезд. Ночь в двухместном купе – и вот он, Белорусский вокзал, столь знакомый мне по прошлой жизни. Сколько раз я приезжал сюда и отправлялся обратно!

На перроне к нам подошел мужчина лет тридцати, невысокий, с неприметным лицом.

— Михаил Иванович? — спросил.

— Да, — кивнул я.

— Я Виктор. Следуйте за мной.

Он отвел нас к площади, на которой возвышался бронзовый Горький с тростью, еще не перемещенный в «Музеон». Потом его вернут. Мы загрузились в такую же неприметную, как и ее хозяин, «копейку». Спустя полчаса она остановилась у «хрущевки» неподалеку от ВДНХ. Спутник помог выгрузить нам чемоданы, после чего отвел в ближний подъезд. На площадке первого этажа открыл извлеченными из кармана ключами дверь с нарисованными на ней двумя двойками.

— Располагайтесь, — сказал, отдавая мне ключи. — Уезжая, бросьте их в почтовый ящик. Постельное белье и посуда в квартире есть. В соседнем доме расположена столовая. Ресторан, если есть желание, найдете сами.

— Спасибо!

Я достал из кармана пачку денег и отсчитал десять сотенных купюр.

— Новые[6], не беспокойтесь, — сказал, вручая их Виктору.

— Я не беспокоюсь, — улыбнулся он, пряча деньги. — Удачи вам!

Наше временное обиталище представляло собой типичную советскую «хрущевку» с советской же мебелью. В комнатах чувствовался нежилой дух. Конспиративная квартира. Ее, как и сопровождающего, сосватал нам Хилькевич. В Москве откликнулись. Почему б не заработать сотруднику КГБ? Тысяча рублей – его зарплата за два месяца.

— Ожидай меня здесь, — сказал я Вике. — Из квартиры не выходи. Тем более, без документов.

— Ты куда? — забеспокоилась она. — Почему забрал паспорта?

— Куплю билеты на самолет. Жди меня, и я вернусь.

Я подмигнул любимой, и отправился. От станции метро «ВДНХ» добрался до «Добрынинской», где вышел и потопал по Большой Ордынке. Несмотря на воскресный день у посольства Израиля было оживленно: у калитки возле решетчатых ворот толпились люди. Ничего удивительного: у евреев выходной в субботу. Спрашиваете, для чего приперся? У меня валюты ни копейки, верней, ни цента. С чем лететь за границу? Тут же мне задолжали. Я подошел ближе.

— Почему не пускают? — спросил у немолодого мужчины, стоявшего в стороне.

— Так рано, — пожал он плечами. — В девять начнут.

Я глянул на часы – восемь тридцать. В Москву мы прибыли в семь. Придется подождать.

— Вы документы оформлять? — поинтересовался собеседник.

— Уже оформил, — покрутил я головой. — Кое-что уточнить надо.

— А откуда сами?

— Из Минска.

— Ну, и как там у вас? — заинтересовался собеседник.