Экстрасенс разбушевался

— Поздравляю, доктор! — улыбнулся я. — Вы вписали свое имя в науку. Как назовем лекарство?

Иниго вскочил, походил туда-сюда, остановился.

— Погодите с названием! — закрутил головой. — Один случай еще ни о чем не говорит. Нужно провести серию экспериментов, получить устойчивый результат. И еще испытать отвар на больных.

— Занимайся, — согласился я. — Помощь от меня нужна?

— Нет, — отказался он. — Термосы мне привезут завтра. Жаль, что сегодня уже поздно. Попрошу только зарядить больше воды. А вот это станет образцом.

Он забрал у меня чашку и аккуратно слил напиток в термос. Так и не дал попробовать. Жадина! Шутка.

Назавтра прикатила целая делегация кубинцев. Навезли термосов, чайников, упаковок с листьями падуба. Целый день они кипятили заряженную мной воду, заваривая мате в термосах. Несколько раз в дом прибегал Иниго с просьбой оценить результат. Отрываться от работы мне не слишком хотелось, но кубинец смотрел умоляюще, я объявлял перерыв и шел смотреть. Что могу сказать? Получилось. Не со всеми образцами, но успешно. Клетки размножались. И не только в воде, заряженной мной. Стоило плеснуть концентрата в обыкновенную, а потом заварить мате в ней, как процесс возобновлялся. Это, к слову, Иниго проверил в первую очередь.

— Я ведь собирался испытать влияние биологических добавок на процесс размножения, — сказал мне. — Выбирал, с каких начать. Хорошо, что предложил угостить вас напитком, это сэкономило нам время. Ведь могли пройти годы.

Через несколько дней технологию размножения отработали вчерне. Оставалось выяснить: помогает ли настой от рака и как долго сохраняет свои свойства. При каких условиях. Первым занялись на Кубе, куда улетели полученные образцы, со вторым возился Иниго. Через две недели в поместье заглянул Рауль, пожелавший говорить со мной наедине.

— Помогает ваш настой, — сообщил в кабинете. — Испытания прошли успешно. У пациентов исчезают опухоли, у больных лейкемией показатели приходят в норму. По сравнению с внутривенными влияниями исцеление идет не так быстро, и отвара требуется больше. Но зато мы в состоянии получить его, сколько хотим. Команданте Фидель просит прибыть вас в Гавану. Хочет поблагодарить лично.

— У меня же пациенты!

— Это займет пару дней. Самолетом туда и обратно.

Я слетал. Гавана не произвела на меня впечатления. Многие здания требовали ремонта, на улицах – автохлам. Люди одеты бедно и однообразно, у магазинов – очереди. Блокада, мать ее. А вот Фидель впечатлил. Могучей харизмы человек, несмотря на возраст. С сединой в бороде и на голове, но еще крепкий[65]. Обаяние, исходившее от него, завораживало. Меня Фидель принял в своей резиденции. Пожал руку, а затем обнял.

— Вы так много сделали для Кубы, Михаил Иванович, — сказал, выпустив меня из объятий, — что нам трудно было придумать, как отблагодарить. Поэтому, что могу. Вы удостоены звания «Героя Республики Куба» с вручением Золотой медали и ордена Плайя-Хирон[66].

От неожиданности я оторопел. Интересовался в прошлом и знал: Куба не разбрасывается своими Золотыми звездами. Ими награждены всего несколько десятков человек[67]. Из советских – трое космонавтов и еще Брежнев. А теперь и я.

— Благодарю, компаньеро команданте, — выдавил, наконец. — Если это за лекарство, то работал не один. Основной вклад внес доктор Моралес.

— Его не забыли, — успокоил Фидель. — Удостоен звания Героя Труда Кубы[68]. Орденами и медали отмечены все, кто способствовал появлению лекарства, в том числе и ваша охрана. Все они повышены в званиях. Я еще не закончил, компаньеро. Государственный совет республики принял вас в кубинское гражданство и присвоил воинское звание майора Кубинских революционных вооруженных сил. У меня к вам просьба. Сейчас вас отведут в комнату, где приготовлена воинская форма. Переоденьтесь и возвращайтесь.

Это для чего? Ладно, сделаем, Фиделю не откажешь. Я проследовал за переводчиком в небольшую комнату, где в шкафу на плечиках висели оливкового цвета форменная рубашка и брюки. Внизу стояли начищенные до блеска берцы. Мне помогли снять костюм и облачиться в мундир, если его можно так назвать. С размером, к слову, угадали – ничего не жало и не болталось. Закончив одеваться, я подошел к зеркалу. На меня смотрел высокий офицер в оливкового цвета рубашке. На погонах по одной большой звезде на поле без просветов.

— Идемте, компаньеро майор, — поторопил меня переводчик.

Мы вернулись в зал. В этот раз в нем было многолюдно. Военные в форме, гражданские в костюмах. Все дружно уставились на нас, в том числе стоявший впереди Фидель. Сообразив, я врезал строевым, и, не дойдя пару шагов до Фиделя, встал смирно, прижав руки к швам.

— Компаньеро команданте! Майор Мурашко по вашему приказанию прибыл!

— Молодец! — сказал Фидель по-русски и добавил, перейдя на испанский: – Сразу видно советского офицера. Что ж, майор. По поручению Государственного совета за экстраординарные заслуги и достижения, сделанные в защиту моей Родины, награждаю вас высшими наградами республики: Золотой звездой Героя Кубы и орденом Плайя-Хирон.