Экстремальное чтиво

— Значит такова моя судьба, мой крест, — нараспев ответила Александра. — Живу и мучаюсь.

— А мой не пил раньше.

— Да-а?

— Представь себе.

— Ну и как это? Ну, когда муж не пьёт. У него ведь такая опасная профессия, он такой мужественный!

— Да, он вообще-то хороший, только…

— Что?

— Это неважно, — махнула рукой Надежда, вспомнив о маме, оставшейся в больнице.

— Сашенька, ты жива?

В дверном проёме стоял собственной персоной хозяин дома и настороженно глазел на женщин.

— У, опять нажрался! — взвилась та и брезгливо отвернулась.

— Надя, скажи хоть ты ей, что я не хотел всего этого. Я не виноват.

Он встал на колени и на коленях же пошел к жене.

— Это все она виновата.

— Кто?

— Ну, эта, племянница, чтоб ей!

— Иди, проспись!

— А ты простишь меня?

— Завтра поговорим.

— Завтра меня может быть убьют горцы. Маклауды чертовы, наехали на меня, Машину взорвали.

— А при чём здесь племянница?

— Вообще-то ни при чем, но она тоже за них, спроси Ивана.

— С удовольствием.

— Минуточку! — влезла Надежда.

— Только попробуй! — пригрозил жене Александр. — Тем более, что он, наверное, сейчас уже спит и ничего тебе не ответит.

— А я хочу его спросить! — не унималась та.

— Хорошо, давай завтра пойдем к нему и спросим. Вместе.

— Кстати! — снова влезла Надежда. — Его ещё найти надо.

— Не надо. Завтра найдём, — перебил её бандит. — До утра ведь ничего с ним не случится.

— Но как же..?

— Я кому сказал?! Марш все спать, я за себя не отвечаю!

— А говорил, что любишь меня, — с горьким упреком сказала Александра.

— Конечно люблю, моя дорогая! Поэтому и берегу тебя, как своё здоровье. Ну всё, хватит!

Он сгрёб жену в охапку и потащил прочь из гостиной. Та завизжала и начала отбиваться, потом вдруг резко утихла.

Надежда осталась одна. Сонными глазами глядя прямо перед собой, она баюкала загипсованную руку и думала о том, что какой же хороший все-таки человек, Иван, если сравнить его с некоторыми другими. По крайней мере, он никогда не пытался сделать ей больно, не то, что этот маньяк Александр.

Через полчаса она уже бродила по всему огромному особняку и искала затаившегося мужа.

— Ваня! Отзови-ись! — время от времени в пустой тишине раздавался ее заунывный, полный отчаяния и тщеты, голос, но всё было напрасно. Иван упорно молчал, то ли не слышал, а возможно просто не хотел вновь повстречаться с привидением.

Наконец сообразив, что сегодня мужа ей не найти, Надежда удручённо вздохнула и отправилась спать.

Глава 7

Виктор Степанович Толоконный отлично выспался. Солнце уже давно вовсю щекотало ему нос своими тонкими лучиками, когда он поднял голову и с наслаждением распрямился на табуретке.

— О-ох! Хорошо! — промурлыкал он, потягиваясь.

В ванной слышался плеск воды и бравурное пение Головкина.

— Семёныч! — позвал Виктор Степанович. — Это ты там?

— Тот не расслышал, или сделал вид, что не расслышал. Толоконный досадливо поморщился и нехотя встал с, насиженного за ночь, места. Его слегка заштормило.

— Да, нахлебался ты вчера изрядно, — улыбнулся он сам себе.

Головкин вышел из ванной свежевыбритый и умытый.

— Я тут похозяйничал немного, пока ты спал, — сообщил он приветливо.

— Ну что ж с тобой поделать? — вновь улыбнулся Виктор Степанвоич. — Сколько сейчас времени?

— Полно! Уже одиннадцатый час.

— Ого!

— Вот тебе и ого! Все — то ты проспал, Степаныч.

— Что я проспал? — удивился тот.

— Да тут сантехники приходили, трубы проверяли. Такие, знаешь ли, особенные типы эти сантехники. У них у всех явное профессиональное расстройство нервной системы.

Виктор Степанович мгновенно насторожился и перестал улыбаться.

— А где они проверяли трубы? — спросил он.

— Откуда я знаю? Я в это время на балконе был. С утра знаешь как хорошо на свежем-то воздухе? Благодать, мать её!

— А почему меня не разбудил?

— Зачем ещё? Ты спал, как младенец, пузыри пускал.

О, как бы хотел он сейчас подскочить к заветному месту и проверить, там ли ещё находятся денежки или нет.

— Ты, наверное, торопишься? — как можно вежливее спросил он Головкина.

— Нет! — радостно ответил тот. — Я сегодня выходной.

— Извини, мне надо кое-куда сходить, — жалобно попросил Толоконный, предпринимая еще одну попытку выпроводить назойливого гостя.

— Иди, конечно. Я тебя тут подожду, об чём речь! Тем более они должны новую трубу принести.

— Кто?

— Сантехники. Я ж тебе говорю, у них с головой не всё в порядке. Отопительную батарею чуть ли не с корнем выдрали, идиоты!

— Какую батарею? — выкрикнул бедный Виктор Степанович, заплакал и опрометью кинулся в зал.

— Эй! — окликнул его Головкин. — Да чего ты так беспокоишься?

— А-а-а!!! — донесся вдруг из зала вопль обезумевшего травматолога.

Головкин вошел и увидел печальную картину. Его друг лежал на полу в неестественной позе без признаков жизни.

— Нервный срыв, — резюмировал психиатр. — И из-за чего? Из-за какой-то несчастной батареи! Эй, голубчик! — он похлопал лежащего по щекам.

Виктор Степанович открыл глаза, но теперь это были глаза другого человека.

— Ты!!! — заорал он во всё горло и схватил Головкина за воротник рубашки. — Ты!!!

— Да я это, я! — вырвался тот, оставив воротник в дрожащей дружеской руке.

— Ты зачем?!! Ты почему?!!