Экстремальные услуги

— Отрубите движки, — требую я. — Кроме балансиров, разумеется.

Экипаж встает на дыбы, но я прикрикиваю на них, потому что времени на дискуссии не осталось. Пока работают движки, корпус окружен сгустками энергетических вихрей. Если сунусь — размажет

Самое смешное, на борту еще не поняли, что с ними случилось. На Сапфире уже начались пятые сутки после аварии, но по внутреннему времени лайнера прошло только шесть с половиной часов. Это означает, что «Махараджа» сидит в зоне замедленного времени, но в любой момент неуклюжую махину может качнуть в обратную сторону. Малейшая задержка — и все живые внутри корпуса в два счета передохнут от старости. Точнее, от голода и жажды. До старости они просто не дотянут.

Если еще точнее, то это случилось бы, не будь здесь меня. Не зря же дыролазам-спасателям платят такие солидные гонорары. Работа у нас тонкая, очень важная и безумно рисковая. Тут мало смелости. Смелость вообще последнее в нашем деле. Куда важнее чувствовать многомерный континуум. А для этого опять-таки нужно понимать законы этого мира, проникнуться смыслом чудовищных по сложности формул и уравнений. Я это умею — слишком долго занимался такими вычислениями, а потом слишком часто нырял в чертовы ЧД-воронки…

На борту, кажется, начали понимать серьезность своего положения. По голосам капитана и других старших офицеров чувствуется, что они вот-вот впадут в панику. Все наперебой торопят меня, обещая удвоить страховую премию, но я резким тоном советую им помолчать и не путаться под ногами. Спешка в такой ситуации запросто может обернуться ускоренной встречей со смертью. Поэтому я медленно и обстоятельно порхаю вокруг аварийной посудины, записывая параметры гиперспейса.

Наконец, кажется, сведений собрано достаточно, и я запускаю стандартную программу расчета. Процессоры лихо навалились на систему из шести сотен интегральных уравнений, так что вскоре у меня под шлемом, прямо перед глазами, засветилась голограмма — решение в графическом виде.

Результат получается сомнительный. На всякий случай снимаю дополнительную информацию о структуре складки, в которую угодил «Махараджа-Айсур», после чего повторяю вычисления. Интуиция не подвела — новая трехмерная картинка оказалась гораздо ближе к тому, о чем говорили мои органы нечеловеческих чувств.

— Дыролаз, поторопись, у нас что-то не ладится! — вопит капитан. — Что творится?

Его голос звучит почти в нормальном темпе. Я меланхолично отвечаю:

— Ничего особенного. Просто время на борту начало ускоряться. Откройте люк шлюза, я иду к вам.

* * *

Люк распахнут. За тамбуром толпа встречающих — три десятка перекошенных рож. Лихорадочно помогают снять скафандр. Провожают в рубку.

— Где спасательная техника? — нервозно спрашивает капитан Дуильо. — Если не подоспеет — нам всем конец.

— Уже подоспела… Мне нужен компьютер помощнее.

Они бесятся, но нет времени обращать внимание на неврозы экипажа. Бортовой комп на два порядка мощнее игрушки, вмонтированной в мой скафандр, поэтому через минуту все готово. На голограмме вычерчена трасса, выводящая транспорт из ловушки.

— Невозможно, — бубнит кто-то из офицеров.

Советую капитану приструнить придурков и сажусь к пульту. Обруч на голову, пальцы — в кольца. Команда тоже занимает штатные места, и корабль мало-помалу оживает.

С гравигенов срываются переменные поля тяготения. Не такая уж это ювелирная работа, как мнится членам экипажа. Надо просто раскачать громадную тушу корабля, чтобы нарушить дурацкую стабильность этого капкана. Батареи генераторов пульсируют в строгом ритме, мало-помалу наращивая амплитуду многомерных колебаний. Теперь главное — не пропустить момент, но для этого у меня есть дополнительные органы с их обостренным чутьем.

Вот оно — приборы показывают, что космолет, подобно неуклюжему маятнику, качается в нужной плоскости. Как только размах колебаний достигает порога, включаю все двигатели. Громадина транспорта получает импульс, который передвигает нас в менее опасное, но тоже не слишком приятное место.

— Вырвались? — с надеждой спрашивает штурман. — Полный ход?

Отрицательно мотаю головой. Прошу принести холодной воды, жадно пью и снова раскачиваю корабль. Уже в новой плоскости.

В общей сложности мне понадобилось больше часа, чтобы четырежды повторить эту занудливую процедуру. Наконец «Махараджа-Айсур» выбрался из гнусной ловушки, куда его загнали тупые конструкторы и бездарный экипаж. Скажи мне, какой у тебя экипаж, и я скажу, как скоро тебя разнесет на атомы…

— Долго еще? — Голос капитана вздрагивает. — Может, подорвем реакторы, чтобы не мучиться?

Придурок ни черта не понимает. Как только подобным ублюдкам доверяют управление крупнотоннажниками…

— Все кончено, — говорю я.

Кто-то истерично вскрикивает. Совсем с ума посхо-дили. Как говорится, тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Теперь еще успокаивай эту толпу выродков! Сообщаю максимально бодрым тоном:

— Все кончено — в том смысле, что корабль освобожден. Капитан, ведите свое корыто к ЧД-воронке. И постарайтесь хотя бы на финишной прямой не вляпаться в изгиб.

* * *