Экстремальные услуги

Чудовищный фарс продолжался до четырех часов пополудни. К моему глубочайшему сожалению, нет никакой возможности улизнуть с утомительной церемонии: множество субъектов — как в штатском, так и в черных мундирах — зорко приглядывают за публикой на трибунах. Уйти удается лишь после нудного концерта народных песен и плясок, который состоялся, несмотря на омерзительную погоду.

Наконец свезенная со всего континента толпа эмигрантов хлынула к оставленному на окраине города транспорту, а мы с девочками совершаем набег на ювелирные магазины. Кэт и Мэри немедленно начинают примерять мои подарки, а я тем временем навещаю соседние лавки — разживаюсь табачными изделиями и пустыми флаконами с пульверизаторами. Нужны же емкости для следующей партии парфюма…

Не успеваем мы вернуться в замок, как меня вызывают к Аль-Зумруду, который с места в карьер кричит:

— Где тебя носит? С минуты на минуту банкет начнется, а он своих шлюх выгуливает! Я смотрю на него укоризненно:

— Неужели ты всерьез опасался, что монтеплатовец упустит дармовое угощение?

Губы Хаджи Альфонса раздвигаются в улыбке и, сменив гнев на милость, он сообщает:

— Шеф тебе благоволит. Спрашивал, будешь ли ты на банкете.

— Конечно, буду, — Пользуясь удобным случаем, спрашиваю: — А почему вы отмечали сегодня, а не пятнадцатого?

— Пятнадцатого мы отметим на Монтеплато. Понял? Ну, тогда иди, собирайся.

Через четверть часа, переодевшись в костюм-трансформер, я выхожу в парк, где накрыты фуршетные столы. Дождь, по счастью, кончился — наверное, это заслуга агрегатов искусственного климата.

* * *

Балуясь икоркой, ветчинкой, балычком и коньячком, прислушиваюсь к разговорам. Так мне становятся известны кое-какие стратегические задумки местных полководцев. Заодно узнаю, что арестованные педики освобождены — политической крамолы в их сходке не обнаружено.

В парке встречаю знакомого по голограммам худощавого невысокого мулата с очень злобным взглядом. Ого! Это же генерал Аугусто Краун, главарь мятежа в Астрофедерации. Что ж, можно было догадаться, что он тоже здесь — ведь на Ульсе собрался весь сброд.

Судя по восьмиконечному кресту на его парадном берете, именно Краун командует лучшей бригадой мятежников. Увы, поболтать с ним не удается из-за скоропостижного скандала: пьяный вдрызг Дохтур-Похтур вдруг начинает орать:

— Предлагаю заключить пари — кого убьют следующим.

Моллу Асима уводят. Я вижу, что главные фигуры заговора взвинчены его выходкой — напоминание об удачливых киллерах сильно огорчает всех.

Прихватив поднос со снедью, около часа брожу по «мертвым зонам», в которых, если верить Нико Патлатому, не работает «Аргус-17». Возвращаюсь сытый и в меру пьяный, нахожу Фурушиту и намекаю, что нужно серьезно поговорить.

Адмирал слегка навеселе, даже пролил немного вина на лацкан белоснежного парадного мундира. Положенные по форме черные перчатки небрежно заткнуты за пояс, а ботинки блестят, как зеркала фотонного отражателя.

Мы уходим в глубину парка, я несу поднос с бокалами. По дороге, когда нас никто не видит, капаю в его порцию препарат, который развязывает язык и делает человека послушным. Хлебнув моего зелья, адмирал становится разговорчивым. Я неторопливо раскуриваю сигарету и приступаю к допросу:

— Как тебе удалось сбежать с Авалона?

— Союзники подарили транспорт с движком Цвай. Пока имперские собаки искали нас в системе, мы уже были далеко. Шли на скорости в треть световой. Через полтора года нырнули в черную дыру, о которой земляне не знали.

— Значит, имперский флот перебил не все твои корабли?

Фурушита смеется и произносит самодовольно:

— Если ты воевал, то должен знать, как это бывает. Два ваших крейсера перехватили и повредили один мой корвет, но каждый командир пишет в рапорте, что уничтожил два «Коршуна». Кроме того, я несколько раз подставлял землянам корабли-ловушки — пустые корпуса без экипажа и вооружения. Когда такие донесения суммируют в штабе, получается путаница. Согласно рапортам имперских командиров, было уничтожено не меньше тридцати моих кораблей, хотя всего их было одиннадцать. А на самом деле я потерял только шесть корветов. Остальные пять здесь, на Ульсе.

Мне становится весело. Говорю снисходительно:

— И ты собираешься воевать против Империи такими смешными силами? Пять корветов будут уничтожены мгновенно. А потом наш флот возьмется за базу на Ульсе, и это будет полный конец вашего мятежа.

— Главное — захватить передовую базу и корабли, которые там окажутся, — убежденно возражает Фурушита. — Внезапная атака дает надежду на успех Если у меня будут тяжелые корабли, они станут тем архимедовым рычагом, при помощи которого я переверну мир.

— Архимед просил не рычаг, а точку опоры.

— Заткнись, бездарность! — меланхолично отзывается адмирал — План первого удара расписан до секунды и не может дать осечки.

До сих пор задуманные Фурушитой операции осуществлялись близко к замыслу и, как правило, с победоносным исходом. Правда, тогда за ним стояли более внушительные силы. И все равно — Янь-ху очень опасный противник.

— Когда начнете, какими силами? Он морщится.