Экстремист

И по этой причине мы неслись по галереям Пирамиды с азартом. Если кому интересно, то сначала мы двигались по туннелю с обозначением ПРДЖ-34870-34УЦ, потом перебежали в туннель СДЖР-23497 КРТ, наконец перемахнули на грузовом лифте на объект ВАРТУ-11178. А из него — в туннель КРТБ-16745Д. Здесь мы несколько попридержали шаг. По двум уважительным причинам — приустали мотаться, как фекалии в городской канализации, а потом — звук тревоги, нас так нервирующий, исчез. Мы могли перевести дух и спокойно поразмышлять, в какую часть света выдираться.

Расположились мы в прохладном бетонированном склепе, чистеньком и уютном, как красный уголок в/ч. С ведерком, наполненным песком. И со слабым дежурным светом, что не мешало рассмотреть наше положение. Более внимательно.

— Какие будут предложения? — поинтересовался я, надеясь на коллективный разум.

Разум безмолвствовал — все лакали воду из фляжек. И делали вид, что проблема выхода из недр их не касается. М-да. Где бы нам сыскать подъемный кран, который бы вырвал нас из этой ямы?.. И тут я задрал голову. Машинально. И увидел!..

Мать моя Родина! Прости своих заплутавшихся сыновей!.. Четыре огромных диска, выкрашенных в густую киноварь, парили, выражаясь поэтическим слогом, над нашими головами. И были они мне до боли знакомые.

Ба! Это же сопла стратегической ракеты СС-20, среднего радиуса действия против НАТО. Я задумался над смыслом жизни: а если эта крашеная дура стартует в стратосферу для поражения цели противника, что тогда? От нас не останется даже праха. Тени. Такие вот брызги шампанского! И веселые напевы.

По простоте душевной мы забрались в шахту для пуска. Что там говорить, удобный и приятный способ подъема к проотцам.

Чтобы дополнительно не раздражать боевых друзей, я сделал вид — надо мной безоблачное небо и повторил вопрос: что делать?

И куда нам весело шагать. По просторам — по просторам, как поется в детской песенке.

Почему вы, придурки, не вылетели сломя голову из-под СС-20, слышу напряженные голоса, проникающие сквозь земные недра.

Отвечаю: во-первых, от судьбы не убежишь, во-вторых, у империалистов, как утверждали мои командирские часы, время было жевать гамбургер с силиконовой сосисой, а в-третьих, умаялись мы после забега и прочих приключений. И поэтому посиделки вокруг ведерка с прохладным песочком продолжались. Как во дворе нашего детства.

— Хорошо сидим, — сказал я.

— Да, — согласилась Анна. — Детишки в песочнице.

— А мне нравится, — заметил Никитин. — Тихо.

— Как в могиле, — хмыкнул диверсант.

— И никто не узнает, где могилка моя, — изобразил хор имени А.А. Александрова десантник.

— Наверное, уже рассвет? — помечтал хакер Алеша.

— Птички поют, — сказал подрывник Олежек.

— И туман, как молоко, — поддержал брата снайпер Валера.

— А у нас зарплату обещали выдать, — вспомнил А.Гостюшев. — Сегодня.

— Чайниками? — уточнил я.

— Не, вроде деньгами.

— Тогда надо поторопиться, — заключил я, — в кассу.

И после обмена мнениями о нашем положении, мы приняли решение: нашему коллективу не хватает сердечного друга. Того, кто бы добровольно-принудительно указал нам путь. Из бетонного трифона, мешка то есть.

Где бы его надыбить, друга? Сидеть и ждать, пока явится за ведерком, чтобы обновить песочек? Можем не дождаться. Не лучше ли самим поискать пирамидного Сусанина?

— А зачем здесь ведерко? — вдруг спросила моя сестричка. — Ничего не понимаю? Что за страна чудес?

— А нечего было уезжать, — огрызнулся я. — Страна как страна. — С ведерками под стратегическими ракетами, промолчал.

Ну и что. Так мы живем. Не надо нас учить уму-разуму. Свой, понимаешь, путь развития. Шли, идем и будем идти, ёк-теремок, избушка на курьих ножках!..

… Кто ищет, тот всегда найдет. Это верно про нас — меня, Арсенчика и диверсанта Куралева. Мы двигались впереди, за нами тащился обоз с хакерами, защищенными тремя бойцами. Связь через комарики была отменной, и мы двигались в крепкой и уверенной связке.

Должно быть, в шесть утра заканчивалось боевое дежурство. В лабиринтах начали появляться люди — потенциальные Сусанины. Проходили либо большими группами, либо мелькали тенями.

Наконец мы встретили трех офицеров-связистов. И неприметно пристроились к ним. И так шли километр, пока десантник и диверсант не улучили удобную секунду — для временного экстрагирования двух субъектов. Третий не приметил, что его друзья ушли отдыхать в подсобное помещение, и все делился со мной впечатлениями о некой Ирочке, страстной на ложе, как алкахинский скакун в свободной калмыцкой степи.

Когда мы подступили к грузовому лифту, я прервал повесть капитана Сусанина. Профилактическим ударом по холке — извини, дорогой друг, погодь, пока обоз подтянется. От неожиданности мой новый знакомый брякнулся в беспамятство.

После общего сбора, он был приведен в чувство. И ему сообщили радостную весточку: отныне он является нашим проводником по имени Данко. Если пожелает сыграть роль Ивана Сусанина, то это будет его последняя роль. На сценических подмостках жизни.