Экстренный номер

В машине Селеста поправила грудь под серым в полоску топом и застегнула ремень безопасности. Иметь в качестве матери привлекательную женщину было ужасно. Селеста выехала с парковки; сгущалось тяжелое молчание.

На шоссе японская кошка, прикрепленная к приборной доске, задребезжала. Пенни не сводила с нее глаз. Кошка была размером с булочку, с отдельной головой на пружине и пустыми мультяшными глазами. Она появилась недавно и сместила с трона пластиковую Hello Kitty, у которой лицо выгорело от солнца.

Селеста украшала аксессуарами все. Это было патологическое желание. Напоминало Пенни богатеньких сучек, которых называли «супер шесть»: Мэдди, Рейчел Дюма, Элли Рид и еще три садистки с идеальными укладками, – носивших тонны колец и браслетов и каждую неделю красовавшихся с новенькими чехлами для телефонов. Когда они шли по школе, их было слышно издали: бренчащее барахло, подвешенное на сумки, звенело на весь коридор.

К ее печали, если бы Селеста училась в школе «Раньер Хай», то, наверное, дружила бы с ними.

Пенни мечтала о своей компании. Она обменивалась приветствиями со многими учениками, но ее лучшая школьная подруга, Энджи Салазар, перевелась перед одиннадцатым классом в «Сожорнер Трут Хай», оставив Пенни без социальных связей. Если бы ниже полной невидимости существовал еще один уровень, куда вел бы люк в полу, Пенни бы туда провалилась. Социальное положение у нее отсутствовало.

Кошка продолжала дребезжать. Если она и дальше так продолжит, то развалится еще до того, как они выберутся на трассу. Выживает сильнейшая безделушка. Хрупким животным не следует украшать собой быстрые машины. И уж точно не быструю машину, управляемую мамой Пенни, у которой не было права управлять никем во всем огромном…

– Почему ты это делаешь? – взорвалась Пенни.

Ей хотелось пробить дыру в окне, вышвырнуть кошку и, возможно, выброситься за ней. Этот день должен был пройти совсем иначе. Пенни позволила себе предвкушать его неделями. Ее мама взяла половину выходного дня на работе, и Пенни ранило, что Селеста бросила ее, как только увидела Чендлеров. Не то чтобы Пенни призналась, что это ее действительно задело. У жалких отщепенцев тоже есть правила.

– Что именно? – закатила глаза Селеста.

Этот подростковый жест в исполнении матери разозлил Пенни еще больше. Ей хотелось трясти Селесту, пока у нее пломбы не выпадут.

– Почему ты все время со всеми флиртуешь? – Селеста была воплощением боа из перьев или глиттера, только человеком и мамой. – Это уже надоело, знаешь ли.

– О ком ты?

– Ты прекрасно знаешь, о ком…

– О Мэтте Чендлере?

– Да, о мерзком и противном папочке Мэдди, который, между прочим, женат!

– Я знаю, что он женат, – фыркнула Селеста. – Кто с кем флиртовал? Я всего лишь вела себя вежливо, и ты бы не умерла от этого. Все это: закатывание глаз и хмурое лицо… Ты хоть знаешь, как мне неудобно?

– Неудобно? Тебе? Из-за меня? – взвилась Пенни. – Ничего себе. – Она недовольно сложила руки на груди. – Мама, он к тебе приставал, а ты вся расточала улыбочки, это жалко…

Кошка загремела, словно кивая.

– Как он ко мне приставал? Тем, что хотел дать совет по инвестициям?

Пенни поверить не могла, насколько тупой могла быть ее мать. Всем было очевидно, что Мэтт хотел дать ей куда больше, чем совет по инвестициям. Господи, даже Мэдисон поняла, что к чему.

– Как ты можешь быть такой глупой?

Селеста открыла и закрыла рот. Ее лицо исказилось гримасой боли. Даже завитки волос на голове как будто поникли.

Пенни никогда раньше не грубила матери так прямо и намеренно. Она пожалела о своих словах, как только произнесла их. Хотя Селеста не была глупой, она часто казалась легкомысленной. Она руководила региональным отделением международного агентства по организации мероприятий, разговаривала хэштегами и одевалась так, словно собиралась на концерт молодежной поп-группы. Она просто была так устроена.

Пенни все время вела вокруг нее оборону. Соседские мужчины кружили около Селесты как акулы, всегда удачно оказываясь под боком, чтобы помочь снять что-нибудь с высоких полок в супермаркете или дать непрошеный совет и объяснение на любую тему. От того, как они задерживались у машины Селесты, с блестящими, как семечки, глазами, словно чего-то ждали, у Пенни шли мурашки. То, что Селеста держалась неизменно дружелюбно, не помогало.

Всего один пример. На прошлый день Святого Валентина мистер Хемпфилл, их древний почтальон, вручил Селесте крохотную коробочку дешевого шоколада. Она была размером с мышиный гробик, с четырьмя окислившимися конфетками внутри, и он не переставал поминать вьетнамскую войну, словно у них с мамой было что-то общее. Было совершенно очевидно, что он хотел втереться к ним в доверие, но, по мнению Пенни, никто в своем уме не захотел бы, чтобы такой человек знал, где ты живешь. Селеста ее не слушала.

Пенни уставилась в окно. Ссоры с матерью уже давно стали обычным делом. Но теперь, когда Пенни уезжает, Селесте придется научиться лучше ориентироваться в мире. Для начала – держаться подальше от нераскаявшихся подонков.