Экстренный номер

– Не знаю, смогу ли я от него избавиться, – сказала она.

ИЗБАВИТЬСЯ.

Мозг Сэма зациклился на образе мерцающего красного света в глазу Терминатора в конце фильма, когда киборг отказывается умирать.

– Я не ребенок, Сэм, – сказала она. – Я не залетевшая пятнадцатилетка. Мне двадцать три. В этом возрасте уже нужно понимать, что делаешь. Моя мама родила меня в двадцать четыре… Я не могу.

Он уставился на нее. Просто впитывал ее взглядом. Светлые волосы. Маленькие руки. Голубая блузка. Черные брюки.

Что ж, честный ответ.

Такие вещи надо о себе знать. Но Сэм уже больше ничего не знал и не понимал.

Пенни

Когда Пенни училась в девятом классе, произошло два события, знаменательных для ее будущего. Во-первых, она прочитала графическую новеллу Арта Шпигельмана «Маус». Во-вторых, поняла, что не станет популярной, пока не вырастет, и это нормально, потому что жизнь – долгая игра.

За свою мудрость Пенни должна была благодарить вечеринку по случаю дня рождения Эмбер Фридман. Эмбер Фридман была в ее классе по французскому и славилась тем, что каждое утро вставала в пять сорок пять, чтобы распрямить свои кудри и немедленно завить снова, но в локоны другой формы. Все считали, что у нее небедная семья, потому что ее отец был журналистом и писал о музыке для журнала Rolling Stone. И хотя жизнь Пенни, дочери «горячей мамочки», была тяжела, но когда у твоего отца в инстаграме больше подписчиков, чем у бога, это тоже довольно кисло. Отец Эмбер отбрасывал длинную тень на ее жизнь. Не помогало и то, что его дочь не отличалась красотой. Не то чтобы она выглядела уродиной. Просто у нее было одно из тех лиц, на которых все черты собраны в середине, словно чрезмерно большая комната с крохотной мебелью.

Ее характер тоже не улучшал дело. Эмбер обожала влезать в разговор и заканчивать предложения за людей – даже за учителей – и чихала с высоким звуком «тс-с-ст» по меньшей мере полдюжины раз. Пенни казалось, что это вызывает нежелательное внимание. В общем, Пенни не то чтобы официально пригласили на сборище. Мама Эмбер и мама Пенни приятельствовали после того, как много лет назад вместе ходили на уроки эфиопской кухни, а потом случайно встретились на рынке.

– Но, Пенни, Эмбер так расстроится, – сказала Селеста. – Я купила вам обеим новые наборы геля-лака от «Сефоры».

Тогда Пенни лучше велась на подкуп. Она доехала до дома Эмбер на велосипеде, рассчитывая, что там, во всяком случае, будут еда, торт и достаточно людей, чтобы незаметно смыться.

Когда она приехала и вошла в гостиную неухоженного одноэтажного дома, на нее уставилось шесть пар глаз. Пахло в гостиной так, словно кошачью мочу щедро залили средством для чистки ковров, и Пенни не могла отвязаться от мысли о том, что если ты чувствуешь этот запах, то потому, что вдыхаешь его частицы в себя. Она уговаривала себя не выдавать эти мысли выражением лица, здороваясь с Мелиссой и Кристи из их школы и с двумя девочками, которых Эмбер знала по храму. Большие серебристые воздушные шары, складывающиеся в имя «ЭМБЕР», болтались у потолка, кроме шара с буквой «Б», который висел в середине комнаты и норовил прилипнуть к волосам на затылке Эмбер.

В следующие два часа они делали персонализированные пиццы, которые выпекала в духовке мама Эмбер, и мороженое с фруктами и орехами на десерт. Когда были извлечены прозрачные пластиковые коробки с бусинами, которые предполагалось нанизывать на леску, чтобы сделать серьги, Пенни обнаружила, что у ее скуки есть предел. Извинившись, она ушла в ванную, внимательно прислушалась, есть ли в доме кто-то еще, и тихонько начала разведывать территорию. В комнате Эмбер обнаружилось целых пять черно-белых постеров с Одри Хэпберн, а на ее кровати с балдахином лежал и вылизывался рыжий кот. Он оторвался от своего занятия и гневно посмотрел на Пенни, но решил, что ее вторжение не заслуживает внимания. Когда Пенни сунула нос в комнату, что, по ее предположению, служила кабинетом отцу Эмбер, она наткнулась на золотую жилу. У Майка Фридмана, музыкального критика, были все комиксы на свете. Вообще все. Стопками. От «Человека-паука» и «Супермена» до больших томов сборников с блестящими твердыми обложками, размещенных по тематике.

Пенни не могла в это поверить. Всего в нескольких футах от сводящих с ума бессмысленных разговоров («разве не тупо, что одни говорят «ракушка», а другие – «ракушка»») и пиццы с абсурдными добавками типа порезанного кубиками ананаса (тьфу) нашлись тысячи часов настоящих развлечений. У него было все: от «Болотной твари» до «“В” значит вендетта» и «Персеполиса», от We3 до «Беглецов».

Комната мистера Фридмана пахла новыми книгами: бумагой и лаком. Пройдя целую полку с милым пухленьким персонажем по имени Боун, Пенни нашла «Маус».