Экстренный розыскъ

Появился официант и сноровисто расставил на столе тарелки с закуской, бутылку на красивой, в виде пушечного лафета, подставке и пачку папирос. Поставив ними по небольшой пепельнице, он наполнил рюмки и удалился.

– Помянем рабу божью вновь представленную Елизавету Николаевну, да будет земля ей пухом, – сказал Лавр.

– Да… хороший она была человек, жаль, своих детей бог не дал, на меня с братом всю душу и положила. Жила достойно и ушла в почтенном возрасте. На 85-ом году уйти, знаешь, не каждому дано.

Они выпили, не чокаясь.

Зал постепенно заполнялся разномастной публикой, в основном купеческого сословия. На пороге, резко распахнув дверь, появился крупный, одетый в хорошую пиджачную пару мужчина с эффектной блондинкой. Остановившись на пороге, он оглядел зал налитыми кровью глазами и рявкнул:

– Я смотрю, меня здесь не ждут!

Официант и метрдотель подскочили одновременно:

– Как не ждут? С самого открытия ожидаем,– сказал метр.

– Да-да, точно так-с! И мне наказали, как Владислав Владимирович придет, уделить первостепенное внимание, – льстиво подтвердил официант.

– Ой, брешешь, Семка! – нарочито сурово проговорил Владислав Владимирович.

– Упаси бог вам сбрехать! Сам себе никогда не прощу, – ответил официант. – Вот и место ваше. Вас ждет не дождется, – и повел их к свободному столику по соседству. Владислав Владимирович оттолкнул протянутое меню.

– Наизусть знаю, что в твоем поминальнике написано! – он обернулся спутнице: – А чего у нас Кларочка желать изволит?

– Шампанского… и сладенького, – томно протянула дама.

– Слыхал? – Повернулся к официанту Владислав Владимирович. – Дюжину Абрашки94ледяного тащи. Меньше не приемлем-с! И фруктов с шоколадами и пирожными всякими давай. Ну, а мне поросенка с хреном, икорки и водки большой штоф, само собой!

Семка исчез, а Владислав Владимирович повернулся к спутнице и начал что-то оживленно рассказывать.

Подали горячее.

– Это и есть дьябки? – спросил Лавр, глядя на небольшое блюдо с поджаренными кусочками хлеба.

– Да. Пробуй, тебе понравится, – ответил Викентий, и, наполняя рюмки, добавил: – Это острые гренки, с чесноком и перцем, к борщу они очень хороши.

– Действительно, очень недурственно! –кивнул Лавр, откусывая небольшой кусочек. – Весьма пикантно!

Вдруг у Викентия, в очередной раз наполнявшего рюмки, дрогнула рука, и несколько капель замечательного напитка пролилось на белоснежную крахмальную скатерть. Лавр проследил за его взглядом и увидел стоящего в дверях Александра Петровича, внимательно оглядывающего зал. Увидев их, он подошел к столику и, пряча улыбку в пушистые усы, доброжелательно произнес:

– Приятного аппетита, господа! Вы позволите?

– Да-да… конечно, будем очень рады! – Несколько напряженно произнес Лавр, а Викентий подозвал официанта и жестом попросил принести третий прибор.

– Прошу, господа, не расценивать мой визит, как вторжение в вашу приватность. Мы условились обмениваться информацией, и буквально через четверть часа после вашего ухода мне принесли интереснейшую телеграмму. Зная, где вы разместились, я совершенно правильно, как видите, предположил, где вы будете ужинать, и зная живой интерес, проявляемый вами, не удержался от ответного посещения.

– И… что…? – с придыханием спросил Лавр.

Викентий, поняв, что Пришельцев пришел с самыми добрыми намерениями, уже взял себя в руки и произнес, обращаясь к Лавру:

– Александр Петрович после трудового дня, я полагаю, что будет разумно сначала сделать заказ. А пока его будут исполнять, под наличествующие холодные закуски он начнет рассказывать более обстоятельно, – и, повернувшись к Пришельцеву, он передал ему меню.

– Вы не только хороший следователь, но и прекрасный психоаналитик! – рассмеялся Александр Петрович. – Я, действительно, чертовски голоден!

– Тогда, прошу вас, господа! – сказал Викентий, и уверенно наполнил рюмки.