Экстрим

– Да не стоило так беспокоиться, сошел бы и белый. – Тереза увидела себя глазами этого мужчины: еще одна чертова американка, привередничающая со своей непонятной едой. Хотя кой, собственно, черт, ведь этот хлеб записан в меню! – А вообще-то Эми уже знает, что я люблю цельнозерновой, и всегда его покупает.

– Эми здесь больше нет, – сказал мужчина.

Он гордо выпрямился и стоял по другую сторону столика, прижимая поднос к груди.

Тереза удивилась, но не так чтобы слишком; подсознательно она все это время ждала каких-то изменений.

– А что случилось? – спросила она. – С ней что-нибудь не так?

– Нет, с ней все в порядке. Просто захотела отдохнуть.

– И вы ее подменили?

– Я подменил ее во всем. Теперь гостиницей занимаюсь я.

– Вы ею управляете?

– Ну, в общем-то, да, управляю. Я ее новый хозяин.

– Так что же, и Ника тоже нет?

– Все это вышло вчера, совсем неожиданно. Я давно присматривался к этому заведению, а тут вдруг услышал, что Ник продает, мы с ним поговорили и ударили по рукам.

– Вот так просто и сразу? Еще вчера они ничего об этом не говорили.

– Скорее всего, они и раньше об этом думали. – (Тереза молчала.) – Простите, пожалуйста, но мне нужно идти, – сказал мужчина. – Хлеб принесет вам моя жена, буквально через минуту.

Мужчина повернулся и ушел, прикрыв за собой служебную дверь; Тереза проводила его взглядом. При всей своей тривиальности эта новость ее задела. Конечно же, хозяева гостиниц не обязаны оповещать постояльцев о своих делах и намерениях, однако и Ник, и Эми казались такими открытыми, такими откровенными, и было до крайности странно, что никто из них ничего ей не сказал. Ну хотя бы «до свидания» для вежливости.

Тереза налила кофе и начала отхлебывать апельсиновый сок в ожидании тостов. Через несколько минут мужчина вернулся. Он поставил перед ней тосты – засунутые на английский манер в державку, чтобы быстрее остывали, – и собрался было снова уйти, когда Тереза сказала:

– Где-то я вас раньше видела? Вы не знаете где?

– Да, может быть, где-нибудь здесь. Ведь я заходил иногда в этот бар. Только раньше, – он провел рукой по подбородку, – у меня была борода. Я прихожусь Эми деверем. Дэвид Хартленд.

Ну да, конечно же, это он разговаривал с Эми на рынке. Агрессивно разговаривал, но это не казалось тогда особенно важным. А потом она видела его выходящим из здания «Экс-экс».

– Так значит, вы брат?..

– Ну да, брат Джейса, старший. Вы, наверное, знаете, что случилось с Джейсом?

– Эми мне рассказала.

Ее собственные воспоминания, как мертвый Джейс лежал на крыше того дома.

– Мы с Джейсом давно уже думали об этой гостинице, хотели купить ее у Никовых родителей. Тогда все как-то не сложилось, а когда я услышал, что Ник ее продает, то сразу ухватился за удобный случай. – Во время разговора Дейв Хартленд отошел от Терезы на пару шагов и стоял теперь рядом с сервантом. Открыв один из ящиков, он достал ворох ножей и вилок и завернул их в принесенное полотенце. – В Булвертоне все меняется, может быть, и вы об этом слышали. К нам в город приходят большие деньги. – Он как-то многозначительно взглянул на столик, оставленный американцами. – Многие люди станут жить по-другому, а затем постепенно переменится и весь город. Через десять лет вы не узнаете Булвертон.

– Так вы что же, уже купили гостиницу?

– Нужно еще разобраться со всей этой бумажной волокитой, но по рукам мы ударили. У Ника есть адвокат, у меня теперь тоже есть, а адвокаты – известная публика, у них ничего быстро не делается. А Ник и Эми не захотели дожидаться и прямо вчера сорвались и уехали. И вещи свои все здесь оставили, мы их соберем и сложим, пусть забирают, когда захотят.

– А вы не знаете, куда они направились?

– Да нет, они мне не сказали, – ответил Дейв Хартленд, но с какой-то такой интонацией, что Тереза была почти уверена, что он кривит душой. – Думаю, это будет у них вроде медового месяца.

Тереза рассмеялась, но не потому, что усмотрела в этой новости нечто смешное, а скорее просто для разрядки.

– Так, значит, я их больше и не увижу? – спросила она. – А ведь мы с Эми почти уже подружились.

– Не знаю. Разве что вы пробудете здесь еще с месяц. Да и то по тому, как Эми и Ник вчера говорили, было не очень похоже, что они думают когда-нибудь вернуться. Слишком уж много тяжелых воспоминаний связано у них с нашим городом. И у них, и у многих других людей.

– Да, я знаю.

А что еще могла она сказать?