Экстрим

Затем она ввела дату: 4 июня, следующий день, следующий день восемь месяцев назад. Чистая вроде бы бессмыслица – ну откуда возьмутся архивные файлы номера газеты, который не напечатан и будет напечатан только завтра? Это была еще одна проверка: точный исторический факт или виртуальность. Если она реально перескочила во времени назад, из своего реального Булвертона в Булвертон 3 июня, то ничего сейчас, конечно же, не получится. Однако Тереза была уверена, что теперь уже нет ничего реального, реального в том смысле, в каком она раньше это понимала. Только так, более-менее достаточно реальное.

Реальность достаточно реального тут же и подтвердилась: на экране стала медленно, в графическом режиме, рисоваться первая страница «Абилин лоун стар ньюс».

Сперва появилось название газеты, затем жирными, в дюйм высотой буквами – заголовок, занявший две строчки: КОШМАРНОЕ ПОБОИЩЕ В КИНГСВУДСКОМ МОЛЛЕ «СЕВЕРНЫЙ КРЕСТ». Затем пошел текст за тремя подписями – скупые взволнованные слова, написанные бригадой репортеров, отряженной освещать событие. А чуть ниже – обведенная рамкой врезка в текст, арестантский снимок Аронвица.

На чистой, еще не занятой поверхности экрана быстро рисовалось изображение.

Это был снимок Джерри Гроува.

Вернувшись к терминалу, Тереза отлепила желтую бумажку, кликнула «Нет» на вопрос, показывать ли 16 794 связи, и очистила экран. Затем она еще раз связала свое имя с именем Гроува, любопытствуя, как быстро идет нарастание. Через несколько минут компьютер написал:

Между «Тереза Энн Саймонс» и «Джерри/Джеральд Дин Гроув» обнаружено 73 778 связи(ей). Показать? Да/Нет.

Кликнув «Нет», она заменила имя Гроува на имя Энди, и компьютер почти мгновенно ответил:

Между «Тереза Энн Саймонс» и «Энди/Эндрю Уэллман Саймонс» обнаружено 1 связи(ей). Показать? Да/Нет.

Она кликнула «Да», и на экране появилось название знакомого сценария по Кингвуд-Сити. Нет, это не то, что ей нужно, возвращаться к нему не было смысла.

Ей стало ясно, что нужно делать. Она снова напечатала свое имя и имя Энди, только на этот раз назвала себя «Тереза Энн Граватт/Саймонс». Компьютер сказал:

Между «Тереза Энн Граватт/Саймонс» и «Энди/Эндрю Уэллман Саймонс» обнаружено 23 связи(ей). Показать? Да/Нет.

Тереза кликнула «Да» и с помощью появившегося перечня начала конструировать остаток своей жизни.

Глава 38

Было уже темно, а ведь ей всегда помнилось, что это случилось днем. Ее воспоминания были отчетливыми – и ошибочными. Новость пугала, наводя на подозрение: то, что она делала, было неверным с самого начала. Она остановилась, решая, что будет лучше – выйти из сценария, вернуться назад и проверить всю предварительную подготовку или действовать дальше, и будь что будет.

Пока она стояла в нерешительности, рядом в высоком здании открылась дверь и на бетон упала косая полоса света. Из двери вышел, натягивая на ходу кожаную куртку, молодой мужчина. Задернув на куртке молнию, он сунул руки в карманы, растопырив при этом локти, и пошел дальше.

– Добрый вечер, мэм, – бросил он, даже не взглянув на нее.

– Привет, – откликнулась Тереза, а затем вздрогнула и потрясенно уставилась на мужчину, уходившего в ночь.

Это был ее отец, Боб Граватт.

В свете уличного фонаря она рассмотрела выбритую голову, круглые уши, крепкую шею. Отец подошел к вместительному пикапу, сел в него и уехал.

Тереза вошла в казарму и стала подниматься по лестнице. Ступеньки у лестницы были бетонные, а двери с площадок вели в отдельные квартиры. На верхнем этаже она остановилась перед коричневой дверью, глядевшей прямо на лестничный пролет. Картонная табличка, на ней имя отца, написанное его угловатым почерком: «Р. Д. Граватт». Тереза осторожно толкнула дверь. Короткий коридор, в дальнем конце должна быть кухня. Там играет приемник и что-то негромко звякает. Искушение пройти на кухню и встретиться с матерью было почти непреодолимым, однако Тереза знала, что потом непременно придется выйти из сценария и начинать все с начала. Было жаль разрушать с такими трудами установленную цепочку совпадений. Поэтому она не пошла на кухню, а свернула в первую дверь направо, где, как ей помнилось, была родительская спальня.

Посреди спальни, рядом с простым деревянным стулом, стояла маленькая девочка. На стуле лежал пистолет, в котором Тереза мгновенно опознала «Смит-и-Вессон» тридцать второго калибра. Девочка смотрела на большое, размером с дверь, зеркало, висевшее на стене прямо напротив двуспальной кровати.

Зеркало, настоящее зеркало!

Девочка смотрела на свое отражение, отражение смотрело на нее.

– Посмотри, что у меня есть, – говорит семилетняя Тереза, а затем берет двумя руками пистолет и с видимым трудом его поднимает.