Экстрим по праздникам

— Как вы думаете, как живется в России уличной проститутке? Бывает, что бьют, бывает, что деньги не платят. Я, к примеру, после Нового года три недели отлеживалась. Меня шестеро человек на дачу увезли, а потом избили и полуголую на трассе за городом выбросили. Еле домой добралась. С некоторыми девчонками вещи похуже происходят. Вот так. Это вам не Швейцария.

Она залпом выпила второй бокал и налила себе снова. Я к вину не притрагивалась, но Марина этого не замечала. Лицо ее немного разгладилось, руки перестали трястись. Она опять закурила. Я осторожно спросила:

— Скажите, Марина, а вы не пробовали бросить это занятие?

Она даже не взглянула на меня. С горечью в голосе произнесла:

— Да сто раз пыталась! Знаете, как засосало? Там же деньги даровые. Трахаться уметь надо хорошо, вот и все. Беда вся в том, что я больше ничего не умею делать.

Училище я так и не закончила… Кем меня сейчас возьмут работать — дворником? Не пойду. Я же никогда нигде не работала.

Знакомых у меня не осталось, таких, чтобы на работу взяли. Я и пить-то начала от тоски. Осталась сейчас практически одна — родственники все уже давно умерли, а больше я никому не нужна — ни друзьям, ни знакомым. А жить как-то надо, вот и приходится каждый вечер на улицу выходить.

Я опять постаралась построить свой вопрос так, чтобы не обидеть собеседницу:

— Но вы же сами говорили, что ваша работа сопряжена с некоторым риском. Вы не боитесь садиться в машины к незнакомым людям?

— Береженого бог бережет, — философски заметила Марина, — а я уже ничего не боюсь.

— Скажите, а почему вы не вышли замуж за Сергея? Насколько я знаю, он вам предлагал руку и сердце. Он говорил мне, что некоторые из ваших бывших подруг весьма удачно вышли замуж и сейчас ни на что не жалуются. Что же вам помешало сделать так же?

Марина горько усмехнулась. Отвечала она прямо и о себе говорила довольно грубо:

— Да потому, что идиоткой была. Думала, что молодость, красота, здоровье будут вечно. Ни хрена! Думаете, я себя в зеркале не вижу? Каждый день смотрюсь. И каждый день мне становится все хуже и хуже от мысли, что лет эдак через пять я стану и вовсе старухой. На меня уже сейчас мало кто смотрит. Появилось много молоденьких девочек, вот на них спрос большой.

А насчет замужества вы говорите… Да, вышли некоторые девки замуж, но им просто повезло.

Она достала из пакетика конфету и сунула ее в рот. Затем вскарабкалась с ногами на диван. Похмелье постепенно проходило, Марина оживилась.

— Вот, например, — продолжила она рассказывать, — близкая подружка у меня была — Линка Малахова. Муж у нее — директор винного завода и о том, чем она раньше занималась, даже не догадывается.

Говорили мне — на руках ее носит. Сын у них родился. Года четыре, наверное, мальчику уже. Видела я ее как-то. Она мне тогда денег дала. Я ее по старой памяти в гости позвала, адрес свой сказала. Да разве ж она придет? Она теперь дама серьезная, богатая. Она и в тот раз торопилась, боялась, наверное, что муж ее со мной увидит.

Да и о чем нам с ней говорить? Так, о природе и о погоде…

— А сейчас вы с кем-нибудь поддерживаете дружеские отношения?

— Да общаюсь тут с одними. Они в этом же подъезде живут, прикольные. Он ее называет Галюней, а она его Колюней.

Она, правда, старше мужа лет на десять, если не больше. Противная баба — улыбается все время, но себе на уме. Да что мне с ними, детей, что ли, крестить? Так, приходят они иногда ко мне, сидим, выпиваем.

Хоть поговорить есть с кем. А то я скоро на стены бросаться начну или сама с собой разговаривать. Иногда так хреново становится — выть хочется!

Вот оно! Не спугнуть бы. Надо плавно перевести разговор на Колюню. Марина уже успела усосать почти всю бутылку вина и сейчас ударилась в откровения. С грустью посмотрела на опустевшую посудину и достала из тумбочки початую бутылку дешевой водки. Ох, батюшки! Разговор только начинается, а она, кажется, сейчас напьется и спать свалится. Ведь совершенно же не закусывает, только курит постоянно.

А в холодильнике у нее, наверное, мышь повесилась.

И я предложила:

— Хотите, я в магазин схожу, поесть что-нибудь куплю?

— Сходите, — легко согласилась Серебрякова. — А я пока в душ залезу, а то Вчерашнее никак не отпускает. И купите, пожалуйста, кофе. Хотя бы пару пакетиков.

Я быстро сгоняла в магазин и принесла кое-каких продуктов, не требующих долгого приготовления. Когда я вернулась, Марина, переодевшись в спортивный костюм, мыла посуду на кухне. Волосы у нее были мокрые. Слава богу, не уснула! Она даже открыла окно на кухне, вынесла мусор и протерла кухонный стол.

Я выложила продукты и поставила на плиту кастрюлю с водой для пельменей.

Водку Марина предусмотрительно принесла из комнаты. Я не стала ее отговаривать от выпивки — запрещать таким людям пить чревато неприятными последствиями, запросто можно пьянчужку озлобить. Еще, чего доброго, возьмет и выгонит меня из дома. И я ничего не узнаю, тем более кто я такая в ее глазах, чтобы учить ее жить?

Однако у меня вдруг возникло желание помочь ей, молодой женщине. Вдруг еще не поздно?