Экватор

Прислуга и весь личный состав секретариата правительства стояли выстроившись в дворцовом саду в ожидании гостей, одетые каждый в свои лучшие воскресные платья. Дон Луиш-Филипе поприветствовал собравшихся кивком головы, отдельно взмахнув рукой в ответ на возгласы «Да здравствует принц!» У дверей его ожидал вытянувшийся стрункой Себаштьян в белом костюме с золочеными пуговицами. Своим одеянием, за исключением отсутствовавших на нем наградных лент, он любопытным образом напоминал то, во что был облачен сам принц. Луиш-Бернарду по собственной инициативе представил слугу лично, и Дон Луиш-Филипе слегка улыбнулся, услышав имя Себаштьян Луиш де-Машкареньяш и Менезеш. Принц пожал протянутую ему в ответ руку в белой перчатке, принадлежавшую этому чернокожему со столь благородной фамилией. Глаза Себаштьяна тут же увлажнились, и он бросил преисполненный благодарностью взгляд в сторону Луиша-Бернарду. «Странная это штука монархия!» — подумал про себя губернатор, заходя в свой дом вслед за Наследным принцем Бейранским.

В саду были поданы прохладительные напитки, и все, сидя в креслах, предались неформальному получасовому отдыху. Дон Луиш-Филипе унаследовал от отца (вне сомнения, от него, а не от матери-француженки) заразительную простоту манер и такую же любовь к природе. Он подробно расспрашивал Луиша-Бернарду о названиях деревьев в саду, интересовался тем, какую рыбу ловят и на каких животных охотятся на острове. По окончании короткого перерыва, как и было заранее запланировано, принц поприветствовал по очереди всех главных лиц города. Это было целое дефиле из четырех десятков человек — военных, судей, правительственных чиновников и коммерсантов, которых Луиш-Бернарду представлял принцу, иногда довольно сдержанно и неохотно, как это было в случае с королевским прокурором, попечителем или ответственным секретарем правительства. Однако никто из них не мог пожаловаться на то, что губернатор, в той или иной степени проигнорировал его, будь то во время общего приветствия или позже, вечером того же дня на данном в честь принца официальном банкете.

По завершении церемонии приветствия и после того, как принц поднялся наверх в свои покои и переоделся, состоялся закрытый обед, на котором присутствовали только принц, министр, губернатор и офицер по особым поручениям маркиз де-Лаврадиу. За прекрасным легким обедом гостей особым изысканнейшим образом обслуживал Себаштьян. На стол был подан салат из вареных морских раков и курица в лимонном соусе, единственное горячее блюдо, которое Луиш-Бернарду заказал кухне. Мамун и Синья пытались было воспротивиться этому: для них обед принца должен был состоять, как минимум, из шести-семи блюд. Гости тоже согласились с выбором губернатора, отобедав с большим удовольствием и отметив разумное решение не наедаться тяжелой пищей в такую жару. В разговоре за столом по-прежнему доминировал Дон Луиш-Филипе, демонстрировавший по отношению ко всему, что касается жизни острова, неустанное любопытство, которое Луиш-Бернарду по мере возможности удовлетворял. Айреша де-Орнельяша губернатор знал лишь по имени и по трем-четырем телеграммам, отправленным тем уже в должности министра. Он был довольно немногословен и, судя по всему, присматривался к подчиненному, изучая его своими внимательными глазками. Министр был участником военных кампаний Моузинью де-Албукерке, ранее уже успевшим назначить двух своих старых собратьев по оружию в правительства Анголы и Мозамбика. Луиш-Бернарду был унаследован Орнельяшем от предыдущего министра и был, в первую очередь, личной кандидатурой самого короля. Однако министр был хорошо осведомлен о ходе его службы на Сан-Томе, о некоторых доходивших до него похвалах в адрес губернатора и о многочисленных критических и даже, по некоторым сведениям, откровенно ненавистнических оценках его деятельности. Располагая такой информацией, де-Орнельяш, тем не менее, не спешил с окончательными выводами, предпочитая сначала познакомиться с человеком лично, прежде чем согласиться с такими, обоснованными, на первый взгляд обвинениями лиссабонских газет в «зигзагообразной и бесцельной политике сантомийского губернатора, не приносящей Португалии какой-либо видимой пользы». Вступая в разговор, министр ограничивался лишь вопросами о конкретных фактах из жизни колонии и, похоже, намеренно не затрагивал откровенно политических тем. Или же ждал, пока Луиш-Бернарду сам их затронет.