Экватор. Черный цвет & Белый цвет

- Андрей, я по поводу Левочкина. Я не спрашиваю тебя, как это случилось. Это не мое дело. Но я знаю, что ты был там. - трубка закашлялась и продолжала хриплым голосом. - Я имею в виду, там, в Либерии. Груз твой. Левочкин, конечно, не лучший экземпляр. Был. Но у него осталась семья. Двое детей. И еще по двое у его людей. Ты же знаешь, страховки им не видать.

Я понял, к чему клонит Леонид, но решил сперва “включить дурака”.

- Почему? - удивился я. - Они ж наверняка застрахованы не в Африке.

- Они вообще не были застрахованы, - бросил Манюк слегка раздраженно. И продолжил. - Но дело не в этом. Будь они застрахованы хоть в Швейцарии, ни одна комиссия на место происшествия не рискнет отправиться. Поэтому официально они считаются пропавшими без вести.

- Подожди, подожди, - говорю. - А репортаж этого твоего парня, которого ты мне подбросил, Журавлева, разве не считается доказательством?

- Доказательством чего? Для кого? - рявкнула трубка. - Я же говорю, они не были застрахованы! Никто не приедет забирать тела в эту Монровию. Да и тел, небось, уже и не найдешь. (“Небось,” - мысленно согласился я с ним.) А деньги их семьям нужны как воздух. Причем не когда-нибудь, а сегодня.

Леня вздохнул. Я тоже вздохнул. Мы помолчали.

- Так что же будем делать? - первым нарушил молчание Леня. Еще на заре своего бизнеса я усвоил правило – кто первый называет сумму, тот, соответственно, и платит больше. Поэтому я тянул время.

- Я говорю, что мы будем делать? - сердито повторил голос в трубке.

- А ты, Леня, что предлагаешь? - ответил я вопросом на вопрос.

- По двадцать штук за каждого летчика. Всего шестьдесят.

- Сколько ты хочешь от меня?

- Я хочу, - ворчливо передразнил меня Манюк. - Я вообще ничего не хочу давать. Но надо. Знаешь, как по жизни бывает? Зажмешь копейку, и потеряешь миллион. А дашь на святое дело, и к тебе миллион вернется.

- Леня, скажи мне, а кто в святом деле собрался участвовать? Только честно.

Трубка опять вздохнула.

- Пока только я. В Душанбе Левочкин летел с моим барахлом. Там он разгрузился и взял на борт твое.

Я подумал и объявил:

- Значит, так. Я даю на всю эту историю пятнадцать тысяч долларов. Четвертую часть. Больше ни дам ни копейки.

- Это почему? - удивилась трубка.

- Простая арифметика. Арам не был владельцем самолета. У него есть босс в Симферополе, который и есть главный получатель бабла. Пусть платит свою долю, как и мы.

- Витя, - закряхтел Манюк. - но ты же знаешь, “Пятый океан” банкрот. Они же фактически закрывали глаза на “левые” рейсы, которые Арам делал на свой страх и риск.

- А контракт ты с кем заключал? С Левочкиным или с “Пятым океаном”? Так что дави на них, пусть ищут деньги у себя в Симферополе.

- Ну, ладно, а еще четвертушка? - примирительно спросил Манюк.

- А еще четвертушка с тех, кто “крышевал” эту компанию в Киеве.

- Да ты что! - охнул Леня. - Эти уж точно ничего не дадут.

- И я больше не дам. - Я замолчал. Потом у меня вырвалось, совсем случайно и очень злобно:

- Они зарабатывают на этом больше нас с тобой. Они и должны были сюда приехать. Хотя бы посмотреть на то место, где е...нулся этот борт! И потом написать свои выводы. Пускай фиктивные, пускай вранье! Но они могли бы сами себе сказать, что не испугались приехать на место летного происшествия. Что были на войне, на которой сбивают их самолеты и убивают их людей. Чтобы перед остальными своими камикадзе им не стыдно было. Ты-то меня понимаешь?!

Я перевел дыхание и успокоился. Потом заговорил снова.

- Леня, ты же знаешь, ты не святой. Я не занимаюсь благотворительностью. Я мог бы сидеть в Киеве, в Москве, в Дубаи, наконец. Но я нахожусь здесь и хлебаю то же дерьмо, что и мои летчики. Сколько раз для меня это могло закончиться так же, как и для Левочкина? А эти сидят в хорошо охраняемых офисах, носят дорогие костюмы и при слове “малярия” трясутся от страха и брезгливости. Так что пусть платят за свой комфорт. Я за них платить не намерен.

- Хорошо, - нехотя согласился со мной Леня. - Я с ними попытаюсь поговорить. А как ты сможешь перевести деньги?

Дальше пошли технические подробности. Их обсуждение заняло примерно в десять раз меньше времени, чем рассказ Манюка о его личной жизни.

- Ну, кажется, все, - подвел итог беседы Манюк. И словно спохватился. - А ты-то как? Жив-здоров? А то про малярию так громко кричишь. Знаешь, у кого что болит, тот о том и говорит. Ты там поосторожнее.

- Да все в порядке у меня, не волнуйся. Исправно пью виски. Регулярно поддерживаю уровень алкоголя в крови, чтобы малярия не пристала.

- Я вот что тебе скажу, Андрюша. Я старше тебя. Возможно, я не умнее тебя, но я старше. И, как старший, скажу тебе - пора возвращаться к нормальной жизни. Одеть дорогой костюм, занять достойное место в охраняемом офисе. Можешь, конечно, не трястись при слове “малярия”, но для профилактики тебе уже положено переключиться на более прохладные страны. Тебе ведь не обязательно руководить твоим бизнесом из эпицентра. В дорогом костюме больше заработаешь.