Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Такая предусмотрительность обнадеживала. Американцев зря считают людьми с заплывшими жиром мозгами. Напротив, перед тем, как сделать что-нибудь, они все тщательно обдумывают и просчитывают любую операцию до единого цента. Поэтому побед у них много, а потерь, напротив, не очень.

Я все еще держал руку Маргарет. Она неспешно ее высвободила.

- Ну, я пойду, Андрюша, боюсь не успеть.

Она впервые назвала меня так. “Андрюуша”. Мягкое “ю”, переходящее в жесткое “у”, затерявшееся в рокоте согласных.

Мики обняла меня, быстро поцеловала и выскочила из машины. Она было захлопнула дверь, но тут же задержала руку. Задумалась.

- Вот что. Я должна заплатить Джонсону и команде.

- Но ты же уже заплатила?

- Я должна им гораздо больше. И, потом, тебе нужно что-то иметь при себе. Для маневра, - улыбнулась Мики.

У меня в ладони снова оказалась ее теплая ладонь. Это был последний раз, когда я чувствовал ее тепло. Ладонь Маргарет погладила меня по запястью, и вдруг я почувствовал, как откуда-то снизу у меня поднимается комок слез. Плотный шарик, обжигая мои внутренности, полз к самому горлу, и мне стало нестерпимо больно. Хотелось кричать от боли и любви, но это длилось лишь мгновение. Я уже начал набирать в легкие воздух, когда горячий шар растворился во мне так же внезапно, как и вспыхнул. Когда она отняла свою руку, в моей была еще одна бумажка.

- Съезди по этому адресу, там уже все для тебя приготовлено, - сказала Мики, а потом развернулась и пошла в сторону ворот.

Она не попрощалась, не поцеловала меня и даже не смахнула слезу, зависшую на ее длинных ресницах. Она просто шла к воротам, за которыми была неизвестность. А я смотрел ей вслед и прикидывал, как бы поближе подъехать ко входу на аэродром, но так, чтобы американские солдаты не перепугались незнакомой машины и сдуру не открыли огонь. Я развернулся и переулками подобрался к авиабазе настолько близко, насколько позволяло мне чувство внутренней безопасности. За то время, пока я крутился по незнакомым улицам и дворам, Мики успела подойти к самым воротам базы. Между ней и моей машиной галдела толпа людей, надеявшихся покинуть город. Каждый рассказывал солдатам о том, почему именно его надо увезти отсюда. Все их рассказы сливались в однородный шум, напоминавший птичий базар. Солдаты не вслушивались в просьбы, а просто кивали головами и при этом удерживали людей на безопасной от себя дистанции. Створки ворот были открыты. За ними я рассмотрел вертолет на стоянке. Он одиноко стоял на пустой площадке. Других машин рядом не было. “А как же эти, в таком случае, здесь высадились?” - полумал я об американцах. Вертолет и впрямь был гражданским. Его сине-белый бок празднично сиял на солнце, которое зайчиками прогуливалось по квадратным иллюминаторам, поверх которых я прочитал надпись готикой “Бриджстоун”. Это, судя по внешнему виду, была та самая машина, о которой мне рассказывал Джонсон. Вокруг вертолета стоял еще один кордон американских солдат, усиленный охранниками компании с готическими трафаретами “Бриджстоун” на спинах. Те немногие люди, которых пропустили на территорию базы, неспешно брели в сторону этого вертолета.

Я увидел, как Маргарет подошла к американцу в форме. Тот сначала остановил ее, но Мики достала из сумочки какой-то документ. Издалека мне было не рассмотреть, что это. Паспорт, разрешение, письмо? Посмотрев на него, солдат опустил руку и уважительно так отошел в сторону, одновременно пропуская Маргарет и загораживая проход для остальных желающих. Его пятнистая каска качнулась, словно в поклоне. Он вернул ей документ, и Мики уверенно зашагала к в вертолету. Я загадал про себя: “Если она обернется, то все будет в порядке.” Расстояние между ней и разноцветным вертолетом становилось с каждым шагом меньше и меньше, а она все не оборачивалась. И тут один из солдат в первом оцеплении указал на мой “пикап” другому. Тот включил рацию, висевшую у него на груди, и что-то отрывисто доложил незримому начальству. А потом двинулся через толпу в моем направлении. “Ну, обернись же обернись, прошу тебя!” - мысленно твердил я Мики. Безуспешно. Она удалялась от меня, а в противоположном направлении двигался вооруженный американец в камуфляже. Маргарет уже подходила ко второму кордону солдат, когда я понял, что нужно уезжать отсюда поскорее. Я неторопливо, чтобы не вызывать подозрение суетой, тронулся с места, развернулся и поехал прочь о Сприггса. Машина подскакивала на ухабах. В зеркале заднего вида дрожал ускоривший было шаг американец. Одной рукой он снова схватился за рацию, другой взял поудобнее автоматическую винтовку. Но потом, прислушавшись к голосу в динамике рации, остановился и развернулся в сторону ворот. А Мики уже была неразличима среди людей возле вертолета. Зеркало слишком сильно дрожало. Обернулась она или нет, теперь было не разобрать.