Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Нет, конечно, Григорий не стал бы этого делать. Ну, а даже если бы и стал, то что мне теперь до этого? Я остановился и присел на корточки. За спиной оказалась металлическая опора неизвестного мне назначения. Обычно таких предостаточно на любом корабле. Я смотрел на океан. Над невысокими волнами повис легкий туман. В этих краях туманы редко бывают, впрочем, откуда мне знать, я же не моряк, меня больше интересуют облака в небе, чем туманы на земле. Или на воде. Но дымка постепенно стала расходиться. Туман поредел, и за ним, словно на лице дамы под вуалью, стали проявляться знакомые очертания. Когда ветер окончательно развеял туман, я увидел город.

Прямоугольники стеклянных башен выстроились в ряд, как будто встречая дорогого гостя. А перед ними, беспрерывно шевеля своими стрелами, громоздились краны в порту. Между кранами и небоскребами лежала лагуна, но с борта “Мезени” ее не было видно. Казалось, что город начинается сразу за портом. Конечно, это было вовсе не так. В Африке вообще все всегда бывает не так, как кажется на первый взгляд. В одном я был уверен. Город называется Абиджан, здесь есть хорошие гостиницы с саунами, тренажерными залами и джакузи. А накрахмаленные простыни приятно хрустят, когда ложишься на них в первый раз. Здесь есть ночные клубы и дискотеки, а таксисты всегда улыбаются, потому что этого от них требуют владельцы таксомоторных компаний. Здесь не увидишь детей с культями вместо рук и ног, играющих в футбол на костылях, а в прохладных офисах с тобой о делах будут вежливо говорить приятные молодые люди в строгих костюмах с галстуками. Абиджан это очень хороший город. Идеальное место для любителя безопасной африканской романтики, который всегда успевает вовремя остановиться на грани. А я возвращался из-за грани, с той стороны. Я хотел порадоваться башням Абиджана. И не мог. Я просто не знал, что мне там делать. Но там, откуда я плыл, делать мне уже точно было нечего. Когда не знаешь, что делать, всегда иди вперед.

“Мезень” не пустили в лагуну. Ее оставили на внешнем рейде и согласились выслать пограничную полицию только после того, как Григорий сообщил на берег, что у него на борту белые беженцы. У меня не было паспорта, у Сергея тоже. Но Петрович все сделал, как надо. и на берегу нас уже ожидали временные документы.

Мы стояли на палубе и смотрели на город. Уже собиралось темнеть, и закат выкрасил гребешки мелких волн в багровые тона. Рассекая красноватые воды залива, в нашу сторону двинулся пограничный катер. Григорий тихо подошел ко мне и сунул в руки железную китайскую фляжку с приваренным к ней гвардейским значком. Фляжка была полной.

- Возьми, Андрюша, это подарок от Гриссо.

- Что это?

- Да так, отличная штука для нервов. Будет тебя колбасить, глотни чайную ложечку.

- И что?

- И ничего. Тебя сразу попустит. Только помни: одной ложки достаточно. Очень сильная штука.

Я пробормотал “спасибо”. И только, когда катер швартовался к борту “Мезени”, я сообразил, к чему это Григорий клонит.

- Погоди, Гриша! - подтянул я его за плечо к себе поближе. - Ты что же, на берег не идешь?

Волков помотал головой:

- Нет, я возвращаюсь.

- Возвращаешься?! - удивился я. - Но ты же собирался уехать из Африки!

Григорий пожал плечами, что означало “все в жизни однажды меняется”.

- Гриша, но ведь там идет война! Если ты туда вернешься, тебя расстреляют!

- Кто? - спросил Волков.

- Ну, кто-кто? Все! Да любой, у кого есть оружие.

Григорий улыбнулся, словно знал больше других о будущем.

- Андрей, там у меня проблем не будет, поверь. Тайлера посадят. На его место придут другие люди. А я со своей старушкой “Мезенью” на хлеб всегда заработаю. Вот и заведение мое после войны нужно будет в порядок привести. Сам видел, и там нужно будет копейку вложить.

Он смотрел на меня, улыбаясь, как идиот на доктора в психлечебнице. Я слушал его и поддакивал, словно боялся, что его тихое помешательство перейдет в буйную стадию. Но потом я подумал, что не стоит подыгрывать сумасшествию других, иначе и сам сойдешь с ума.

- Гриша, ты чего, белены объелся? - возмутился я. - Или настоек своих обпился?

- Там! - развернул его я в сторону Либерии. - Плохо! Понимаешь, плохо!

- Здесь! - снова повернул я Григория лицом к небоскребам. - Хорошо! Повтори, если ты такой идиот: “Хо-ро-шо”!

- Андрей, я не сумасшедший, - продолжал улыбаться Григорий. - Еще несколько дней назад я хотел сбежать оттуда не меньше, чем ты. Но теперь подумал. Что ждет меня дома, в Калининграде? Ничего. Даже дома нет. Дома я бомж с пароходом, который ни одного рейса в России не сделает. У меня там нет никого. А в Монровии у меня есть мой подвал и Гриссо. И, знаешь что? Сейчас он, наверное, единственный человек в мире, которому я нужен.

- А еще ты нужен этой девушке, - улыбнулся я криво. - Племянница она его или как ее там?

- Ну, разве что, этой девушке тоже, - серьезно подтвердил Гриша. - А в России меня никто не ждет.

И он схватил меня за грудки, а потом тихо засипел в лицо:

- Ты понимаешь, Андрей, как это бывает, когда тебя никто не ждет? Думаю, что понимаешь.

Я осторожно убрал его руку: