Экватор. Черный цвет & Белый цвет

— Чему радуешься? Ненормальный, что ли?! Людей убили, а он радуется.

— Да нет, все в порядке. Не кипятись. Как тебе объяснить, чтобы ты понял? По-журналистски радуюсь. Я же камеру с собой захватил и, пока я там ползал по сельве, она у меня все время включена была. И как только я этих монстров увидел, я тут же ее спрятал. А камерка-то у меня маленькая, как раз во внутренний карман жилетки входит. Я ее туда. Ну, и тру с ними терки до того самого момента, пока мне ствол не показали. Камера в кармане, а звук пишется. И, таким образом, я стал первым журналистом, который снял сбитый самолет торговцев оружием. И тех, кто его сбил. Тянет на международную премию. «Эмми», например, или Пулитцеровскую. У тебя выпить есть?

— Вискарь в баре, справа от тебя. Там шкафчик есть, такой незаметный. Он не заперт. Что дальше?

Сергей быстро справился с задачей. Нашел виски. Налил себе на три пальца. Хлопнул одним залпом. И поставил его на ночной столик. На полированной поверхности остался липкий круг. А на кромке стакана след от сажи. Такой, только красный, остается после дешевой губной помады.

— Еду. Радуюсь. Вспоминаю, что Пулитцеровская, конечно, не «нобелевка», но почет и уважение от нее не меньше. И материальное положение, кстати, тоже. Ведь Нобелевскую обычно всю без остатка отдают на благотворительность, а эту можно и заныкать...

— Давай дальше, Сергей, не грузи.

— Да, и тут я понимаю, что отработал впустую. Такой материал надо срочно перегонять и давать в эфир. А как я его отсюда перегоню в Москву? Нет здесь ни одной нужной мне станции. И до тех пор, пока я отсюда не выберусь, этот материал не попадет в эфир. Ну, а к тому времени, когда я выберусь, он вообще никому не будет нужен. Новости, знаешь, работают по принципу «сегодня на сегодня».

— Так чего же ты сюда приехал?

— Чего приехал? Ну, во-первых, я не знал, что все тут настолько безнадежно. Наших партнеров выгнали отсюда как раз, когда я летел в Монровию. А, во-вторых, я хотел сделать фильм.

— Про кого?

— Про тебя.

— Про меня? — я искренне удивился.

— Ну, а чего же я хочу с тобой интервью записать? Да нет, не волнуйся, не только про тебя, а вообще про тех, кто продает оружие. И про тех, кто его покупает.

Странный он парень. Дурак, что ли? Да вроде не похож. Может, пьяный? Так рано ему, после полстакана виски.

— Слушай, ты глупости говоришь. Официально я обычный мирный бизнесмен. И ничего другого я бы тебе в интервью не сказал. Где твоя камера? Давай ее сюда!

— Да ты что? — Сергей испугался.

— Давай, давай. Вот сюда положи, на стол. Чтобы я ее видел.

Сергей достал из внутреннего кармана камеру. Действительно, маленькая, даже какая-то несолидная.

— Да не снимаю я.

— Без разговоров на стол ее! А то получишь по морде, как на дороге.

Сергей поставил камеру. «На!» — открыл он крышку и достал из нее кассету. — «Теперь веришь?»

— Теперь верю, — отвечаю. — но не до конца. Про фильм потом поговорим, а теперь давай про другое кино.

— В общем, еду я по трассе, — продолжает Журавлев. — Но что-то не дает мне покоя. И тут, когда я понимаю, что не смогу отправить материал, я прозрел. Никуда мне спешить не надо. Могу снимать, не торопясь, все равно материал от меня не уйдет. Нажимаю на педаль, торможу, разворачиваюсь и снова еду к самолету.

— Почему к самолету? Там же коммандос, во второй раз они бы тебя точно пристрелили.