Эквей. Трилистник судьбы

А меня уже было не остановить. Вся накопленная горечь стремилась вырваться наружу. И может, если я разозлю его, если заставлю ненавидеть, ему будет легче меня забыть?

— А ты не слышал последние сплетни? Оказывается, что Богиня ошиблась, моя мама вышла не слишком хорошей Княгиней. Она не смогла подарить Князю сына, и поэтому мне стоит занять её место. Правда прелесть? — ядовито закончила я.

— Богиня никогда не ошибается, — пробормотал тот в ответ. — И этот знак… Удивительно, как Князю удалось договориться со Жрецами.

Вот теперь я совсем запуталась. И вид Финора стал совершенно безумным. Таким странным я его не видела никогда.

— При чём тут Жрецы?

Я помнила этих жутких лысых старцев с белыми глазами и отсутствующим взглядом. Один взгляд на которых вызывал панику и страх. Они словно в душу смотрели, подмечая каждую деталь.

— Ты не знаешь? Ах да, ты же землянка.

— Не знаю, чего? Подожди, ты сказал, что мы сможем всё изменить, — я вцепилась в его руку, заглядывая в глаза, и видела в них только боль. — Что есть шанс убрать хиту.

Мужчина закрыл на мгновение глаза, выдохнул, а потом тихо произнёс:

— Нет. Не в этом случае. Только не с этим знаком.

— Я не понимаю, каким знаком? — нахмурилась в ответ и слегка тряхнула головой.

— Лазоревый цвет еще не означает, что ты должна стать невестой кого-то из княжеского рода.

Вот это уже интересно.

— А что еще? Есть какая другая трактовка? Я могу пойти против воли Богини или нет?

— Ты теперь принадлежишь ей, — безжизненно ответил он.

Что-то мне совершенно не понравилось, как прозвучала эта фраза. И её смысл… Это ведь не могло быть то, что я подумала. Но тусклый взгляд Финора говорил о другом.

— В каком смысле? — уточнила у него, отпуская руку и отступая на шаг.

— Раз в пятьдесят-сто лет она отмечает одну из девушек специальным узором — меткой Богини… Это означает, что девушка теперь принадлежит ей и обязана в ближайшие дни уплыть в Дальние Пещеры.

— Что? — я недоверчиво покачала головой, делая еще один шаг. Словно была готова в любой момент броситься бежать. — Это неправда… Этого не может быть… Скажи, что ты ошибся…

— Знаешь, — тихо закончил Финор, — будь у тебя другие цвета и сложись всё иначе, я бы поборолся… попытался пойти против системы… целого мира. Но это… я не могу… И никто не сможет. Твоя отправка в Пещеры — лишь дело времени… Мне жаль, Кэтти. Мне так жаль.

Эквейт в последний раз жадно скользнул по мне взглядом, вздохнул и ушел, оставив меня безвольной статуей стоять посреди холла. Смысл еще не дошёл до моего сознания. Я услышала, но не смогла осознать и до конца поверить в это.

Как в Пещеры? Какие Пещеры? И почему я? Неужели Богиня вытащила меня с Земли лишь для того, чтобы получить новую игрушку?

Как сомнамбула, ничего не видя перед собой, я поднялась по лестнице, вернулась в комнату и заперла дверь.

Мне надо было подумать. Но после всего произошедшего мозг совершенно отказывался реагировать и просто отключился. В голове друг за другом проносились обрывки слов, чужие лица… вся моя жизнь до этого судного дня. Я пыталась найти хоть какой-то намёк, подтверждающий слова Финора. Пыталась и не находила.

Всё теперь казалось бессмысленным. Весь мир стал серым, в одно мгновение утратив краски и желание жить дальше.

Зачем было идти на такие крайности и привозить меня сюда? Учить все эти годы… спасать. Только лишь для того, чтобы получить новую игрушку?

Друзья, муж, семья, дети… Если всё сказанное Финором правда, то у меня этого не будет. Уже ничего не будет.

Провести остаток жизни в одиночестве, развлекая Богиню. Умереть, так и не узнав, что такое настоящее женское счастье.

От страха и ужаса перехватило дыхание и закружилась голова. Мне не хватало воздуха. Казалось, еще чуть-чуть, еще немного — и я задохнусь. Воздух с хрипом вырывался из лёгких, а перед глазами уже начали мелькать разноцветные огоньки.

— Дыши, Кэтти, дыши, — внезапно произнёс мелодичный голос у меня за спиной.

Резко обернувшись, я увидела её.

— Вы? — ахнула я, недоверчиво глядя на сияющую красивую эквейтину с огромными лазоревыми глазами и длинными белоснежными волосами.

— Здравствуй, Кэтти.

Если она рассчитывала на радужный приём и слёзы восторга, то ошиблась. Даже во сне, когда я ее звала, моя злость никуда не пропадала, скорее, наоборот, с тех пор возросла в несколько раз. Я ведь ждала её, а она не пришла. А теперь…

— Что вам надо от меня? Пришли посмеяться? Или мне уже надо приступать к выполнению своих обязанностей?

— Ты зла, обижена. Я понимаю, это трудно принять, — улыбнулась она.

И эта ее улыбка — такая мягкая, такая ласковая — взбесила еще больше. Издевается? Строит из себя такую заботливую и любящую. Лицемерка!

— Так это правда? Я ваша игрушка. Привезённая с планеты Земля? — не желая больше играть в игры, спросила её. — Жалкий экзотический зверёк.

— Ты слишком критично настроена. Ты не игрушка, а очаровательная девушка.

«Комплименты рассыпала, а на вопрос так и не ответила. Как это на неё похоже».