Уход из посольства как-то прошёл мимо моего сознания. Да меня вновь обыскивали. Зачем именно теперь, не понятно, неужели волновались, что я под шумок утащу серебряную ложку и бронзовый подсвечник? Как бы то ни было обыск состоялся, конечно, не такой доскональный как был до, но всё такой же неприятный.
Через пятнадцать минут я, наконец, смогла выйти и вдохнуть полной грудью.
А сев в машину сделала то, чего не делал никогда — сама позвонила Стену. Мне было просто жизненно необходимо с кем-то по поговорить… мне впервые за долгое время нужно было сильное мужское плечо.
— Бет? — громко зашептал мужчина, сделал мне страшные глаза и нервно огляделся. — Что — то случилось?
— Кто там дорогой? — раздался на заднем плане женский голос.
В груди что-то кольнуло. Тихо так, почти незаметно. Наверное, совесть.
— Это по работе, милая. Я сейчас.
Видно было, что он сильно нервничает. Воровато оглядевшись, мужчина куда-то быстро пошёл, пока не очутился в небольшом тёмном помещении, что напоминало кладовку. По крайней мере робота уборщика в углу я заметила.
Вот дурак! Кто же разговаривает по работе в чулане? Конспиратор чёртов. Нет, я знала, что умом он не блещет, но чтобы настолько… и что я в нём нашла? Точнее отчего я всегда выбираю мужчин слабых и жалких. Таких что не способны не то, что на поступок, а на хоть какое-нибудь действие. Причём не импульсивное, а вполне последовательное.
— Бет, ты чего звонишь днём?
— Стен, Кэтти летит на Эквей.
— Угу, — рассеяно кивнул он и продолжил. — Ты же знаешь, что днём мне звонить нельзя. Нэнси может догадаться.
Сдаётся мне, что Нэнси далеко не дура и догадалась обо всём уже давно.
— Стен, Кэтти летит на Эквей.
— Купила путёвку? Круто, молодец. Бет, прошу тебя не звони мне, ты же знаешь в какой я ситуации… Я сам с тобой свяжусь. Сегодня у меня вырваться не получится, тёща приехала. Давай завтра?
Урод.
Хотя, чего я ожидала от него. У нас же просто секс и ничего больше.
— Я подумаю. До встречи, Стен. Удачного дня с тёщей.
И прервала связь.
Что ж, это ещё раз подтверждает застарелую истину, что я выучила много лет назад — надеяться кроме как на саму себя, больше не на кого.
Глава Вторая. Дочки-матери
Понятное дело, что на работу я не вернулась, а велела водителю отвезти меня домой.
Время уже было далеко за обед, и Кэтти уже должна была вернуться домой. А я должна была с ней поговорить, и как можно скорее.
Но для начала надо успокоиться. Древний как мир — аутотренинг, уже не справлялся с задачей — взять себя в руки, а использовать специфические препараты, ой, как не хотелось. С унизительным и мучительным для меня бессилием я осознавала постепенные, но кардинальные изменения в моей психике. А в последнее время я и вовсе стала сама не своя. Что-то словно давит изнутри, какой-то червячок копошится и не даёт успокоиться и собраться с мыслями. Стать той Ледяной мисс Бишоп, к которой все привыкли.
Это началось давно.
Теперь я понимаю, что скачок к истерии и нервному дёрганию произошёл не только что и даже не на прошлой неделе.
Нет, всё намного сложнее.
И хотя я не могу определить точную дату, когда моё ледяное спокойствие дало трещину, в сердце появилась необъяснимая, странная тревога, а резкие перепады настроения и взрывы агрессии, стали возникать всё чаще. Но я точно знаю, что длится это всё уже не первый месяц.
А ещё эти непонятные и странные сны…
Чёрт, я о них даже своему психоаналитику не рассказывала. Сначала молчала, потому что считала их глупостью и извращённой игрой разума. Потом, спустя некоторое время, когда они стали более яркими, красочными и жуткими в своей простоте, испугалась до жути, что, поделись я своими видениями, и меня тут же запихнут в комнату с мягкими стенами. Моё подсознание играло со мной в жуткий квест, где из ночи в ночь я проживала настолько реальные ситуации, что с каждым разом мне казалось, что именно в той реальности и есть «Я» настоящая, а просыпаясь, ощущала нереальность бытия.
Но иногда снился откровенный бред. Будто я стою где-то — можно сказать в нигде — в густом тумане, который словно искусственный пух клубился вокруг, скрывая происходящее от моих глаз. А потом появляются голоса, бросающие короткие фразы. Они возникали снова ниоткуда, просто из пустоты. Просто фразы, произнесённые людьми разного пола и возраста. Причём людей на самом деле было очень и очень много. Сначала это был мужчина, потому девушка, потом к ним присоединялась старушка и с каждым мгновением их становилось всё больше и больше. Пока отдельные голоса не терялись в общем рое таких же. И когда этот гул и шум становился просто нестерпимым, когда больше всего мне хотелось упасть на колени, заткнуть уши и закричать, меня опережали.