Эквиполь инженера Шилина

Телевизора полковник не смотрел, газеты раньше покупал от случая к случаю – когда в райцентр выбирался, а последние три года и вовсе не покупал. С месяц назад нашёл в лесу газету – точнее, один разворот – забыли на биваке какие-то прохожие люди. Вот эти листы он сохранил. Там была статья о том, как в Латинской Америке Интерпол разоблачил группу русских офицеров, которые продали наркомафии подводную лодку. Эта тема полковника сильно волновала.

– А может, они её и не продавали, эту лодку? – спрашивал он во время их неторопливых вечеров с горячим чаем. – Обвинили зря, вроде как меня в продаже двигателей.

– Но кто-то же её продал, – резонно отвечал Боб. Он, в отличие от этого брошенного Родиной офицера, жил «в струе времени», от реальной жизни не отрывался и распродажа оружия куда ни попадя теми, кому Родина это оружие доверила, его совсем не удивляла и даже не казалась уже чем-то ужасным.

Кстати, Боб вспомнил о бутылке вина. Её принёс Толян ещё в тот памятный день, когда явился с Настькой к нему домой качать права, и бывшая жена пыталась утащить его кастрюлю. Бутылку тогда так и не откупорили, и она валялась то тут, то там. Боб, собираясь в поездку, бросил её в коробку с продуктами.

А вспомнил он о ней по какой-то смутной ассоциации. Бутылка была завёрнута в газету, вот почему. Только читать газету было невозможно, потому что кроме нескольких фотографий были там одни иероглифы. Сверху донизу её покрывали.

Теперь он достал редкостное, по уверениям Толяна, вино – хотя какой из Толяна знаток вин? Смех один! – и предложил полковнику обмыть знакомство. Но тот отказался:

– Я такое пить не стану. Только зря расстраиваться. А ты что же, по-китайски читаешь? – и показал на газету с иероглифами.

– У меня жена была китаистка, – ответил Боб. – Зарабатывала, будь здоров. Её китайские иммигранты приглашали переводчицей, когда правоохранители пытались оттащить их в суд. Теперь у неё заработки упали. Никто никого в суд не тащит, а чтобы вручить правоохранителю дензнаки, переводчик не нужен. У них, она говорит, пароль – «Сунь Ятсен»[9]. Его понимают и те, и эти. Кодовое слово – «сунь».

– Ну да, он же буржуазный был деятель, – невпопад сказал полковник.

Из следующего своего полёта в райцентр Боб привёз ему газеты и бутылку водки. Но полковник и водку пить не стал. «Отвык я, Боря, от баловства». Газеты тоже его ничем не порадовали.

– Плохо я понимаю, о чём тут пишут, – пожаловался он. – Что это за певицы такие? Что за актёры? Какое мне до них дело, зачем мне знать, сколько раз кто на ком женился? Пели бы хорошо, тогда да, я понимаю… В политике тоже разобраться не могу: будто про чужую страну пишут. Про хозяйство и армию вообще ничего. Раньше, знаешь, любил про спорт читать. А тут? Никого из игроков не знаю. Вот, негры почему-то в наших командах. Допинг какой-то… Совсем не интересно.

Статейки с анализом советского прошлого поражали его упрощенчеством и глупостью.

– Вот идиоты, – фыркнул он, прочитав критику сталинского приказа «Ни шагу назад!». – Будто миллионы людей погибли не оттого, что к нам сюда Европа пожаловала на танках и самолётах, а оттого, что Сталин запретил побег с поля боя. Будто в Штатах и в Англии дезертиров цветами и шоколадками встречали…

Без помощи полковника Боб не смог бы снять самолёт с его пьедестала. Надо было одновременно управлять установленными на МиГ шарами и резать арматурины, которыми он был приварен к основанию. Вдвоём они справились. «Бог на нашей стороне», – сказал Боб. «Нет такой работы, которую не могли бы осилить большевики», – ответил полковник.

3.

– Ну и мурло этот Толян! – воскликнул Лёня Бейлин, входя в кабинет В.С. Черняка. – Сдал, можно сказать, родственника и компаньона с потрохами.

– Было что сдавать? – усмехнулся Черняк.

– А судите сами, Владимир Степанович. Незаконное предпринимательство – это раз, и контрабанда, это два. – Бейлин протянул начальнику папку с показаниями Толяна, сожителя Анастасии Шилиной. – Оказывается, за последний месяц Шилин объездил всю Европу, отовсюду привозил запчасти к автомобилям, но никаких документов по затратам Толян не видел, и каким образом Шилин попадал за границу, не знает.

Черняк внимательно всё прочёл, подумал, глядя в окно, затем перевёл взгляд на Бейлина:

– Что ещё, капитан? – Черняк назвал Бейлина капитаном, потому что хоть они, став работниками прокуратуры, и числились «советниками юстиции» разных классов, по привычке обращались друг к другу по воинским званиям.

– Границу России Шилин официально ни разу не пересекал. Я проверил. Толян говорит, Борис должен был ещё на той неделе привезти ему из Швеции запчасти для «Вольво», но не привёз и вообще не появился.

– Запроси погранцов. Может, они его поймали уже.

– Сделал. Нет его.

– А вообще, фигня какая-то, Лёня. Нищий инженер. Неудачник. Жена бросила. Телескопы палёным спиртом протирает. Автомобиль «Москвич» середины пятидесятых, и тот где-то брошен. Даже дачи нет… А он нелегально разъезжает по заграницам?.. Не вяжется это всё одно с другим.