Эквиполь инженера Шилина

В результате контакта с одним и тем же МММ, произошедшим в один и тот же день, Степанов построил дом, а начальник лишился всего, что сумел накопить непосильным трудом. А отвёз начальника туда никто иной, как Степанов. Спрашивается, какое же могло быть после этого доверие у начальника к Степанову? Никакого. Он так прямо и сказал: «Ну, Степанов!..» – сказал. С нажимом сказал, с намёком даже. А у Степанова к начальнику, спрашивается, какое после таких слов могло быть доверие? А?

В основе служебной этики лежит взаимное доверие между начальниками и подчинёнными. Без этики никакую работу нельзя делать. Особенно в правоохранительной структуре, такой, в которой всю жизнь трудился Степанов. Но мог ли он отныне быть уверенным, что не заложит его начальник, не сдаст его другой правоохранительной структуре на перевоспитание за простейшую левую справку, выписанную для страховой конторы? Уж и не говоря про более выгодные дела… Не сдаст ли начальник Степанова, чтобы баш на баш у них получился, чтобы, откупаясь от злых наветов, потерял бы и Степанов тоже всё, что накопил непосильным трудом?..

Казалось, отыграл Степанов со своей финитой. Не просто зло сотворила ему судьбища, а зло продлённое: живи и бойся вечно.

Но не такой он человек, Степанов, чтобы смириться! Он (как сказал какой-то поэт) человек с большой буквы. Лишь тот достоин жизни и свободы, товарищи, кто каждый день идёт за них на бой невзирая на лица. Степанов не будет робко прятать глупого начальника в утёсах в ожидании милостей от коварной судьбы. Дождёшься от неё, как же!

И в полном соответствии со служебной этикой – нельзя ведь работать без взаимного доверия! от этого страдают интересы государственной службы! – шепнул Степанов кое-кому кое-что про своего начальника. Далеко простирает Степанов руки свои! И скоро начальник перестал быть начальником. Да и зачем ему было оставаться начальником, если он все свои сбережения уже потерял, вложившись, как последний лох, в МММ?

Но вот ноги у Степанова тогда не мёрзли. А теперь мало того, что его загнали за сотый километр, так ещё и ноги мёрзнут! Он потопал мёрзлыми ногами и, прижав автомат к боку локтем, собрался попрыгать, но предварительно оглянулся. Вот-те нате! Прямо на него бесшумно катился пятисотый «Мерин», собираясь затормозить возле него и, наверное, зачем-то напугать. Проверка, что ли? На таких машинах разъезжает милицейское начальство, только этот был обычного серого цвета и без специальных знаков.

Степанов принял стойку внимательного постового, который нарушителям гроза, всем прочим участникам дорожного движения доброжелательный помощник. Когда «Мерседес» остановился, он склонился к окну, кинув ладонь к козырьку фуражки:

– Инспектор Степанов. У вас проблемы, товарищ водитель?

– Садись в машину, Степанов.

– Простите, товарищ водитель?

– Капитан Грачёв, отдел «Антитеррор-Москва», – представился водитель, парень в поношенном джинсовом костюмчике.

– А здесь Тула, – усмехнулся Степанов, отмякая. Похоже, это не проверка.

– Поумничай мне, – рявкнул водитель. – Хочешь, рапорт составлю, что ты тут пропустил на Москву колонну террористов?

Степанов, опять став внимательным и деловитым, полез в «Мерседес». Ещё не хватало, чтобы судьба в придачу к холодным ногам наградила его сроком за пособничество террористам. Он ей такого шанса не даст. Когда Степанов разместил немаленькое своё тело на сиденье машины, парень в гражданском приказал:

– Давай, Степанов, рассказывай всё, что знаешь, про ведьму и про того «Москвича», гос. номер ММК 14—44…

2.

В отличие от поэта и театрала Лёни Бейлина, Юра Грачёв был совершенно чужд любви к красотам природы. На другой день после разговора с Черняком он, двигаясь к даче Антонины Николаевны Перепетуя, тёщи Шилина, обращал внимание не на жёлтые листья клёнов и прочую красивую чепуху, и даже не на то, что местность неухоженная. Он прикидывал, какие участки этой неухоженной местности и откуда лучше простреливаются. Какие и куда ведут дороги. Из какого материала построены дома. Идёт война – пусть не такая, как все иные войны, но война, а Грачёв был опытным и серьёзным офицером разведки.

Юра оставил свою машину в двух километрах от деревни, на развилке дорог под присмотром капитана Степанова, а сам пошёл пешком, чтобы успеть в достаточной степени запылить ботинки и брюки и сойти за «простого парня». Представляться, кто он на самом деле, он не собирался. У него в запасе было до десятка легенд, и согласно всем им он приехал от Каширы на автобусе, а от села идёт пешком.

Он издали определил дом ведьмы: у калитки была устроена длинная скамья под навесом, а на ней рядком сидели женщины. Мужчины же кучковались у костерков за околицей, где палаточный городок. Он прошёл мимо очереди женщин не очень медленно, но и не быстро, сдержанно улыбаясь, иногда кивая, а два раза даже вскрикнул от радости, будто с кем-то из сидящих давно и близко знаком. Когда свернул к калитке, две суровые с виду тётки несмело вякнули: «А куда?..» Он им приветливо улыбнулся, на ходу бросил: «Вы совершенно правы», – и вошёл на двор.