Эквус

АЛАН. Каждые три недели. Чаще — люди бы заметили.

ДАЙЗЕРТ. На одном и том же коне?

АЛАН. Нет.

ДАЙЗЕРТ. Как ты попадал в конюшню?

АЛАН. Украл ключ. Сделал копию у Брайсона.

ДАЙЗЕРТ. Ловкий мальчик.

(Алан улыбается.)

Потом ты ускользал из дому?

АЛАН. В полночь! С последним ударом часов!

ДАЙЗЕРТ. Как далеко находится конюшня?

АЛАН. В двух милях.

(Пауза.)

ДАЙЗЕРТ. Давай, сделай это! Иди туда!.. Сейчас!..

(Он встает и толкает скамейку.)

Теперь ты там, прямо перед воротами конюшни.

(Алан поворачивается лицом к трибунам.)

В твоей руке ключ. Пойди и открой их.

20

(Алан движется в глубь сцены, жестами открывает дверь.

На площадку ниспадает мягкий свет.

Гул Хора. Шум божества Эквус.

Входят «лошади», поднимают свои маски высоко над головой и одновременно надевают их. Лошади становятся вокруг площадки, Самородок — в глубине тоннеля.)

ДАЙЗЕРТ. Тише! Тише! Дэлтон, может быть, еще не спит. Шшшшш… Тихо… Вот так. Теперь входи.

(Алан крадучись сходит с площадки через открытый центральный проход, не покидая, однако, деревянного круга, залитого теперь ярким светом. Дайзерт смотрит на него. Лошади топают, их маски поворачиваются в его сторону.)

Сейчас ты внутри. Все лошади разглядывают тебя. А ты видишь их?

АЛАН (возбужденно). Да!

ДАЙЗЕРТ. За которой из них ты пришел?

АЛАН. За Самородком.

(Алан протягивает руки и жестами выводит Самородка на авансцену — направо, мимо остальных лошадей.)

ДАЙЗЕРТ. Какой масти твой Самородок?

АЛАН. Гнедой.

(Конь ступает очень осторожно. Алан останавливает его возле угла площадки.)

ДАЙЗЕРТ. Что ты теперь делаешь?

АЛАН. Надеваю на него сандалии.

ДАЙЗЕРТ. Сандалии?

АЛАН. Сандалии величия!.. Из мешковины.

(Он достает невидимые сандалии и благоговейно целует их.)

Обвязываю их вокруг его копыт.

(Он дотрагивается до левой ноги Самородка. Конь поднимает ногу, и юноша жестами привязывает сандалии.)

ДАЙЗЕРТ. Что, все четыре ноги?

АЛАН. Да.

ДАЙЗЕРТ. А потом?

АЛАН. Дзынь-делень.

(Он жестами достает уздечку и мундштук.)

Ему не нравится, что его беспокоят в такой поздний час, но ради меня он подчиняется. Он наклоняется ко мне. Он вытягивает шею.

(Самородок наклоняет голову. Сначала Алан, как бы исполняя ритуал, кладет мундштук себе в рот, а затем перекладывает Самородку. Потом застегивает пряжки на уздечке. После чего невидимыми вожжами ведет коня через всю площадку, по ее левой стороне. Самородок послушно следует за ним.)

АЛАН. Застегиваю пряжку и вывожу коня наружу.

ДАЙЗЕРТ. Без седла?

АЛАН. Без.

ДАЙЗЕРТ. Продолжай.

АЛАН. Идем вниз по тропинке. Он спокоен и молчалив. Из-за мундштука. Тихие, нежные ноги. Наконец, выходим в поле. Там его одолевает беспокойство.

(Конь испуганно пятится. Маска колышется.)

ДАЙЗЕРТ. Почему?

АЛАН. Не хочет идти.

ДАЙЗЕРТ. Но почему не хочет?

АЛАН. Это места Хэй Хэй.

ДАЙЗЕРТ. Что?

АЛАН. Хэй Хэй.

ДАЙЗЕРТ. Заставь его идти дальше.

АЛАН (свирепо шепчет). Пошел!.. Пошел!..

(Он тащит коня в центр площадки. Дайзерт выходит на авансцену.)

21

(Самородок останавливается, оглядывается, изучая поле. Шум божества Эквус постепенно затихает. Юноша смотрит на него.)

ДАЙЗЕРТ. Это большое поле?

АЛАН. Огромное!

ДАЙЗЕРТ. Какое оно?

АЛАН. Все укутано туманом. Крапива жалит ноги.

(Жестами снимает ботинки и подпрыгивает, как ужаленный.)

Ай!

ДАЙЗЕРТ (возвращаясь к своей скамейке). Ты снимаешь обувь?

АЛАН. Всё.

ДАЙЗЕРТ. Всю одежду?

АЛАН. Да.