Экзамен-2 (СИ)

— Сильно! Мощно! От всей души! Без жалости! Я — дрянь, забравшаяся в твою тарелку и домогающаяся тебя тайком от твоей жены.

Поскольку это было правдой, следующий мой удар был уже от души. Она тихонько завыла и вдруг накинулась на меня с зубами, пытаясь укусить за лодыжку. Я отбивался изо всех сил, пока это тявкающее и скулящее существо не упало на пол. Куда и как я бил — я не помнил. Но она протянула нос чуть дальше и лизнула меня в ногу. Ощущение было невероятно мощным: девушка, которую я только что избил тяжёлым кнутом — лижет мне ноги.

— Ещё?

— Да… — слабо-слабо, почти не слышно.

Она чуть изогнулась, и набедренная повязка свалилась на пол. Теперь Сисишеп лежала передо мной абсолютно голая, только в собственной шерсти.

— И куда тебя бить? — я концом плети подвинул хвост и она тут же отогнула его в сторону, позволяя заглянуть под него.

— Куда хотите, господин. И не жалейте меня…

Бедные мои мозги! Да что же с ними вытворяют эти хаарши! Что хотят, то и делают! В одну я влюбился (совершенно неожиданно для себя). Второй меня изводит своими хитромудрыми задачками. Третья заставляет лупить себя… И кто заставляет!? Рабыня!

А я им всем поддаюсь и даже испытываю удовольствие. И вдруг понимаю, что у меня очень даже стоит. Мне даже начинает нравиться этот скулёж, которым сопровождается хлёсткий звук удара кнута о шерсть. Появляется даже крамольная мысль — а не хлестнуть ли её между ног… Это вполне осуществимо! Вот она, передо мной, полностью доступная, позволяющая делать что угодно… И ей же от этого приятно!

А для меня ничего не меняется. Это тоже экзамен. Пусть устроенный рабыней, а не высокомудрым жрецом, но от этого ничуть не менее трудный. Насколько я могу порвать собственные путы и причинить боль другому? То, что я скован социальными нормами — это чувствуется чуть ли не физически. Стоит начать поднимать руку — и она упирается в эти верёвки, они мешают, не дают размахнуться, не дают направить удар…

Смогу или нет? Так же нельзя! Но она хочет. Смогу или нет?

— Ложись на спину. Руки вытяни. Ноги разведи в стороны. Хвост опусти.

Она выполнила всё в точности. И лежала передо мной в форме неправильной звезды, доступная до невозможности. Cветлая шерсть на пузе, оскаленная пасть, выпученные глаза...

Смогу или нет?

— Господин…

— Что?

— Дозволь мне закрыть глаза…

— Закрой глаза и не смотри.

Да, так значительно легче. Когда она не смотрит… оценивающе!

Я хлестнул.

Ой, что получилось! Взорвался комок визга и плоти. Хвост метался во все стороны, сама же Сисишеп кувыркалась на месте, тоненько и коротко подвывая. Я разрывался от жалости к ней, осуждения самого себя и непонимания, что делать дальше? Врачи здесь есть или нет? И если есть — то как к ним попасть? Можно ли туда тащить рабыню?

Короткие повизгивания становились всё тише и тише, наконец, они прекратились вовсе. И… И снова Сисишеп принялась усердно вылизывать мне ноги! Вот это да! После такого удара в такое место — и она ещё способна на что-то? Я недооценил прочность хаарши.

— Ещё? — осведомился я больше с издёвкой.

Самочка тяжело дышала, прикрыв своё самое сокровенное руками, а сверху — хвостом. Посмотрела на меня, блеснув коричневым глазом. Напряглась и с видимым усилием развела руки. Легла, раскинувшись в стороны. Хвост несколько раз пытался прикрыть набухшую и порозовевшую щёлку, но был укрощён и уложен на пол.

— Если хозяин… желает… То я… вся его.

Хвост ещё раз стукнул об пол, и фигура застыла. Только часто вздымающаяся грудь указывает, что эта неподвижность даётся очень серьёзным усилием воли.

А я не смог повторить этот удар. Уж слишком очевидными будут последствия. Поэтому я легонько тюкнул ей между ног рукояткой.

Этого оказалось достаточно. Её подбросило, как пружиной, тело свернулось, она уткнулась носом в колени и тут обнаружила обман.

— Господин слишком добр…

Сисишеп прижала уши, морда получилась особенно лисьей… Встала на колени, вытянув хвост вдоль пола, и лизнула меня в ногу. Потом — выше. Задрала носом подол моего одеяния, к которому я успел привыкнуть, и лизнула в коленку. По телу пробежала сладкая дрожь. Учитывая, что душ я принимал очень давно, и только слегка протёрся влажными тряпками, то запах там был, наверное… Ткань собралась складками, хаарши двинула ухом и скрылась под ней. А влажный и горячий язык лизнул меня там… Я опустил руки, не в силах ничего сделать. Только обнаружил, что с меня расстегнули пояс. Поскольку из одежды на мне остались только эти два свисающих лоскута, то я их просто снял, чтобы не мешали.

Сисишеп смотрела на мою грудь округлив и без того немаленькие глаза.

— Ой… Хозяин… А что это?

— Это соски.

— А зачем?

— У женщин отсюда течёт молоко, которым мы вскармливаем ихе. А у меня — просто вот так. Для красоты.

Молоко я назвал по-русски. В их языке такого слова нет. Пусть будет.

— Ой… Так здорово… А можно… потрогать?

— И потрогать, и лизнуть.

Хашеп к моим соскам отнеслась куда спокойнее, хотя поначалу очень внимательно рассматривала. Но лизать их тоже очень любила. К нашему обоюдном удовольствию

Тупые когти прошлись по груди, прочертили несколько белых полос.