Экзамен любви

кабинет Энди. Он раздумывал о ее поведении. “Похоже, она чуть не влюбилась в

этого щенка, — с беспокойством пробормотал он. — Неужели за дорогим костюмом и

модной стрижкой трудно разглядеть обычного капризного ребенка — сынка

миллионера?

— Ну что ж, это было любопытно. — Энди вошла в кабинет вслед за ним, прикрыла

дверь и налила себе кофе.

— Да-а. — Конн откинулся в кожаном кресле и взглянул на нее. — Отличная мысль —перенести переговоры к Тимбервольфу.

— Я не о “Бектроне”. Я о том, что ты чуть не врезал Марку Беку. — Энди стояла

прямо напротив него с чашкой дымящегося кофе в руке. — Чем же он тебя так

бесит?

— Этот парень совсем сопляк, — процедил Конн, распустив узел галстука.

— Сопляк? — насмешливо переспросила она. — Да он твой ровесник, Коннор!

— Формально ты права. Но знаешь, как говорят, дорогая, — дело не в возрасте, а

в опыте.

— Ммм. — Она кивнула, задумчиво глядя на него. — И ты чувствуешь себя

неуверенно?

— Неуверенно? — Конн фыркнул. — Я покупаю его семейное дело, не правда ли? Будь

у Марка побольше твердости, он нашел бы способ отправить своего отца на

заслуженный отдых и взять компанию в свои руки, а не продавать ее.

— Я-то говорила о другой неуверенности. Хотя на той неделе ты утверждал, что

продать “Бектрон” до банкротства — гениальный ход обоих Беков.

— Это было на той неделе, — рявкнул Конн.

— А как насчет компьютерной фирмы самого Марка? На той неделе ты сказал, что их

новые проекты взорвут всю нашу промышленность.

— Я повторяю, это было на прошлой неделе. — Конн взял со стола стопку

документов, потом швырнул их обратно. — В любом случае, что там творится между

вами? — Он сделал ядовитую паузу.?— Интересно, я никогда раньше не слышал, что

тебе нравится Шопен.

— А разве я должна отчитываться в своих вкусах? — вспыхнула Энди. — Тем более

что для тебя, классическая музыка — это Джимми Хендрикс, швыряющий в костер

гитару.

— Все-таки откуда вдруг такая изысканная меломания? Помнишь, как мы гнали с

тобой по скоростной магистрали, ты сама переключила радио на стерео и Билли

Айдол хрипел свою “Женщину Эл Эй” чуть не на ста децибелах?

— Я думала, тебе нравится Билли Айдол! — возмущенно парировала Энди.

— Вопрос заключается в том, насколько он нравится Марку Беку.

На мгновение она буквально лишилась дара речи.

— Ради Бога, что ты все-таки хочешь сказать?

Конн уже открыл рот, чтобы высказать все начистоту, но вдруг запнулся. Он и сам

точно не знал, что он хочет сказать. Он пробормотал: “Ничего” — и смущенно

провел рукой по волосам.

— Извини, Энди, я несу какой-то бред. Ужасное похмелье, к тому же я устал, а

Беки выжали из меня последние соки. Я был уверен, что переговоры пройдут как по

маслу, а теперь опять эта чертова неопределенность.

Энди испытующе посмотрела на него, потом как будто успокоилась, кивнула.

— Да все нормально, Конн. Надо же Беку убедиться, что любая мелочь будет

учтена.

— Черт возьми, они же почти банкроты! Бек отлично знает, что ему в жизни не

заключить контракта выгоднее. Да любой другой на моем месте просто купил бы их

патенты, а имущество распродал по бросовой цене, и гори синим пламенем все эти

договоры с профсоюзом, пенсионные фонды и выслуги лет!

В его голосе слышалась такая досада, что Энди сочувственно улыбнулась.

— Успокойся. Это обычная предсвадебная лихорадка. “Бектрон” для него — самое

дорогое в жизни, как для тебя — “Девлин электроникс”. Он переживает за своих

людей и не хочет, чтобы их вышвырнули на улицу, вот и все.

— Я уже сказал, что никого на улицу не вышвырнут. — Конн по-настоящему злился.

— Что еще нужно этому неврастенику?

— Твоего внимания. Твоей предупредительности.

Он задумчиво пробормотал что-то. Потом нехотя улыбнулся, снова взъерошил

волосы.

— Ты, как всегда, права. Свяжись с Тимбервольфом. Мне понадобятся компьютерная

связь, факсы, фотооборудование, конференц-залы. Все условия для напряженной

работы. Как можно меньше персонала. Передай ему: если хоть что-нибудь

просочится в газеты, я скуплю все эти шикарные домики и сделаю из них мужской

монастырь.

— Я думала, монастыри как-то связаны с религией.

— Неважно. — Конн усмехнулся. — А знаешь, учитывая новый характер моей личной

жизни, я, пожалуй, сам стану отличным кандидатом в монахи.

Происходит что-то странное, и это ему совсем не нравится.

Конн прошелся по огромной, погруженной в полумрак гостиной, остановился у окна.

Отсюда открывался чудесный вид на зеленую площадку перед домом, залитую

блестящим сиянием моросящего дождя.

В двадцатый раз за эту ночь Конн взглянул на телефон. Он хотел позвонить ей.

Хотел, чтобы она приехала и, подобно солнечным лучам, заполнила комнаты тем

особым теплом и хорошим настроением, которые она всегда приносила с собой. И он

хотел прикоснуться к ней. Почувствовать в своих руках ее пышные шелковистые

волосы, пропустить их сквозь пальцы, наклониться к ней и целовать, целовать, пока не закружится голова.

Только одно мешало ему снять телефонную трубку.

Он с изумлением понял, что сжимает в руке чашечку с кофе. Машинально поднес ее