Экзамен на барона

   - Думаешь, я над тобой издеваюсь, да, Торн? - как можно дружелюбнее улыбнулась я. По тому, как он нахмурился, было понятно, что вопрос попал в точку. - Но ведь свиток-то у тебя. Разве ты не этого хотел?

   Торн как будто не слышал.

   - Объясни, что за заклятие ты наложила на Карди, - потребовал он.

   Я вздохнула. Мне придется ему объяснить, иначе урок был пройден зря. Мне придется ему объяснить, хотя я рискую его доверием. Рискую потерять доверие подопечного и свою Силу, а значит, ставлю под удар успех всей миссии.

   Но Оберегающие не могут иначе.

   Человек должен многому научиться и многое понять, пока Оберегающий рядом с ним. Иначе грош такому Оберегающему цена.

   - Да, я наложила заклятие, но не на Карди. На тебя.

   И начертила в воздухе призрачный круг.

   - Смотри, Торн.

   Он смотрел. Смотрел, как на едва заметном в воздухе экране появилась довольно четкая картинка. Комната его сестры в миниатюре. Почти лысый мужчина удобно устроился на скамеечке, положив на колени книгу в ярком переплете и с интересом перелистывая страницы. Картинка не имеет звука, но вот Карди резко отрывается от своего занятия, спешно ставит книгу обратно на полку и направляется к дверям. Услышал стук и идет открывать.

   На пороге - Торн. На лице застыла маска холодной вежливости. Лакей расшаркивается перед лордом, и тот начинает говорить. И теперь, со стороны, баронет может видеть, что привело Карди в такой ужас. Чем вежливее и спокойнее говорит Торн, тем ужаснее меняются его черты. Симпатичный парень на глазах превращается в жуткого монстра, и страх лакея вполне можно понять. Он никак не ожидал встретить в лице молодого лорда потустороннюю нежить. И готов не то, что ворованный свиток с заданиями - все золото своего господина выложить, лишь бы чудовище оставило его в живых.

   Призрачный экран погас. Я смотрела на Торна в ожидании приступа гнева и нелестных слов в свой адрес за то, что наложила на него заклятие. За то, что заставила гордого молодого лорда принимать участие в этом спектакле без его на то разрешения. Да еще и с какой-то дурацкой воспитательной целью.

   Торн некоторое время молчал, а потом вдруг расхохотался.

   - Давно было пора поставить этого подлеца на место! И его хозяин остался с носом - шиш ему, а не мой свиток!

   Потом он перестал смеяться и полюбопытствовал:

   - Я так понял, если бы мне не удалось справиться с собой и говорить с ним вежливо, превращения бы не случилось? И свитка мне было бы не видать, как собственных ушей?

   - Ты очень понятливый, Торн, - осторожно кивнула я, стараясь, чтобы фраза не прозвучала как насмешка и не заставила парня снова выпустить шипы.

   - Ты говоришь совсем как моя мамаша, да упокоится ее душа в Вековечном Саду, - фыркнул Торн. - И воспитывать меня пытаешься совсем как она.

   И, подумав немного, неожиданно добавил:

   - Ну, может хоть тебе это удастся...

   Вот уж не ожидала от него таких слов! Тогда я и поняла - мы будем отличной командой.

   Из ненаписанного дневника Торна Маррида

   VII. Нельзя терять время

   Я в сто первый раз изучал свиток, устроившись в любимом кресле. Кресло было глубоким и удобным, темно-коричневой кожи, с резными звериными мордами на подлокотниках.

   До этого я уже успел уединиться в комнате, служившей одновременно кладовой и гардеробной, и переодеть испорченную на лесной прогулке одежду. Теперь я был одет в один из любимых костюмов для охоты и прогулок. Коричневые штаны из ворсистого пантарского сукна дополнялись камзолом из той же ткани, украшенным витым кожаным шнуром. Рубашка алкарийского шелка - иных я не носил - цвета топленого молока, широкий коричневый пояс с узором "драконий хвост" и пряжкой в виде цветка нимфодии. Только я один, по праву старшего сына, имел право носить пояс с геральдической пряжкой. Цветок нимфодии равнинной с одним оборванным лепестком на золотисто-коричневом фоне испокон веков изображался на гербе Марридов.

   Отец не меньше сотни раз рассказывал мне в детстве историю появления на нашем гербе этого попорченного цветка. Какие-то романтические бредни про то, как уходя на войну с гномами, наш далекий предок прощался с любимой женой. Женщина сорвала цветок нимфодии в саду Маррид'вара, оторвала один из пяти лепестков и протянула нимфодию мужу. "Как этот цветок без лепестка уже не обретет прежней красоты, так и моя жизнь никогда не будет полной и счастливой без тебя. Береги себя, супруг мой, возвращайся ко мне поскорей, и да хранят тебя боги!" "Обещаю, что вернусь к тебе целым и невредимым, единственная моя. Только и ты поклянись, что в мое отсутствие никто другой не будет срывать цветов твоей любви", - ответствовал муж, пряча цветок на груди. Жена поклялась. И оба сдержали обещание, а нимфодию с оторванным лепестком поместили на герб Марридов, как символ верности, бесстрашия и любви.