Экзамен на выживание

– Ума не приложу! – воскликнула она. – Когда мама моя жива была, она дружила со своей одноклассницей, Лорской Анной Степановной. У Анны Степановны есть внучка Лена, ей столько же лет, сколько и Оле. В детстве девочки дружили, хотя и виделись редко, только когда мы их в гости звали или Анна Степановна – нас. Я редко с ними ходила, так – обычное застолье, не больше. Потом мама умерла, и дружба эта сама собой прекратилась. Вот, наверно, единственная подруга Оли – это Лена, и то в детстве.

– Вы звонили Лорским? Когда Оля пропала? – уточнила я. Мария Васильевна кивнула.

– Да, я позвонила им, еще классной руководительнице Оли… Но у Анны Степановны дочки не было, а классная руководительница сказала, что Оля была, как обычно, в школе, на всех уроках, к посещаемости дочери у учителей претензий нет. А больше я не знала, кому звонить.

– Так, ладно, – кивнула я головой. – Что же было дальше?

– А дальше я стала подозревать, что дочка, может быть, попала в дурную компанию, – вздохнула Мария Васильевна. – Вечером того дня, когда Оля вернулась домой, я дождалась, когда дочка ляжет спать, и тихо прошла к ней в комнату. Достала ее школьную сумку и решила проверить – вдруг там наркотики? Или алкоголь? Оля никогда не пила спиртного, это точно, но кто знает – мало ли что могло с ребенком случиться! Но ни спиртного, ни сигарет, ни наркотиков я не нашла. Зато нашла записку, написанную от руки. Ужасную записку.

– Она у вас? – поинтересовалась я. Женщина утвердительно кивнула.

– Сейчас, я Оле ее не отдала, хотя утром спросила ее, что это… Дочка мне опять ничего не ответила, только зарыдала и убежала в комнату. Я записку себе оставила – хотела при случае снова дочь спросить, кто написал эту гадость…

Мария Васильевна вышла из комнаты, спустя пару минут вернулась обратно с клочком бумаги в клетку. Она протянула мне листок со словами:

– Вот, полюбуйтесь…

На тетрадном листе были от руки написаны следующие слова: «Уродка, вали из этой школы, заучка дрянная!». Естественно, без подписи. Я повертела записку в руках, потом спросила у матери девушки:

– Вы позволите забрать записку?

– Да, конечно, делайте с ней что хотите! – воскликнула Мария Васильевна и сокрушенно добавила:

– В жизни бы не подумала, что кто-то напишет такое моей доченьке… Может, это не ей предназначалась записка?

– Тогда что она делала в Олиной сумке? – резонно поинтересовалась я. Золотова пожала плечами.

– А вдруг Оля отняла записку, чтобы она не досталась тому, кому была адресована? Это же очень мерзко, получать такое…

– Сомневаюсь, – протянула я. – Вы же говорите, что ваша дочь не ладила с одноклассниками?

– Ну не то что бы не ладила… Просто у нее не было подруг, вот и все. Но это же нормально, откуда у Оли время на друзей? Она же учится на отлично, а представляете, какая это нагрузка? Старшеклассникам так много задают!

– Нет, отсутствие друзей – это ненормально, – возразила я. – Человек – существо социальное, он не может без общения. Если, конечно, не является глухим интровертом, что само по себе считается отклонением от общепринятых норм.

– Но у меня тоже нет подруг! – воскликнула Мария Васильевна. – Я живу для Оли, а Оля – для меня! Это же логично!

Я не стала объяснять женщине неправильность ее позиции – в конце концов, каждый живет так, как считает нужным, и не мне решать, что верно, а что нет. Мое дело – распутывать преступления, но никак не наставлять на путь истинный ошибающихся людей. Я кивнула и спросила:

– Что же произошло дальше? После то- го, как вы обнаружили в сумке дочери записку?

– Я несколько раз пыталась поговорить с дочерью по душам, – проговорила Мария Васильевна. – Спрашивала, не обижают ли ее в школе, как у нее дела… Но Оля на откровенность не шла – просто говорила мне, что все хорошо, показывала дневник с оценками и шла учить уроки. Или спать, если я поздно возвращалась. Я было решила, что и на самом деле все нормально, записка – глупое недоразумение, а ночевка Оли не пойми где – случайность. Вдруг ее позвали на день рождения, празднование затянулось, и автобусы уже не ходили? Вот Оле и пришлось остаться ночевать у подружки или одноклассницы, не знаю у кого. Мало ли, в самом деле!

– А вы не думали, что ваша дочь, возможно, встречается с молодым человеком? – предположила я. Мария Васильевна отрицательно покачала головой.

– Ну что вы, Татьяна Александровна! В Олином возрасте о мальчиках думать рано, ей учиться надо, в университет поступать, готовиться! Вот отучится в высшем учебном заведении, на работу устроится – тогда и о замужестве можно думать! А Оле ведь сейчас всего-навсего семнадцать лет!