Экзамены

Сергей дернул на себя вожжи, полуутвердительно-полувопросительно произнес: «Н-но, поехали!» — и Краля шагнула, и колеса заскрипели, и телега двинулась. Сергей спохватился, когда лошадь почти уткнулась в березовые жерди изгороди, надо было повернуть; он инстинктивно потянул правой рукой, и Краля, то ли послушавшись команды, то ли по собственному разумению, стала заворачивать вправо. Во всяком случае, она сделала круг и точно вышла на дорогу. Сергей даже поблагодарил ее за это, он вспомнил, как трудно было поворачивать и возвращаться на дорогу, когда в школе, в десятом классе, у них было автодело и преподаватель, отставной военный, бледный от нервного напряжения, учил водить школьный «газик». Он ясно и конкретно все это помнил, хотя прошло с тех пор уже три года. Потому что такое действительно с ним было. Был «газик», учитель Федор Митрофанович. Наверное, до сих пор работает в школе… Но конюх, березы на краю села, кротовьи бугры, в лучах низкого солнца похожие на камни, — тоже были. Только — когда? Во всем этом хотелось разобраться, но сейчас перед Сергеем колыхалось живое тело на упругих корневищах ног и раскачивалась метелка хвоста. Он опять потянул правой рукой — Краля пошла к правой обочине изрезанной колеями дороги. Потянул левой — лошадь равнодушно стала заворачивать влево.

— А если словом прикажу, поймешь? — спросил Сергей. Краля беззвучно брела по мягкой от пыли дороге.

Сергей усмехнулся. У него на коленях змеилась петля брезентовых вожжей — для того, чтобы, раскрутив их, хлестнуть по жерновам лошадиного крупа, оживить бессловесную клячу и помчаться!..

Сергей так бы и сделал, только куда спешить? Он досадовал на то, что должен был возвращаться в село ради канительных переговоров с завхозом пединститутского отряда, но в то же время радовался возможности прокатиться, побыть одному — и потому не стоило обижать добрую Кралю!

Сзади настиг треск мотоцикла. Сергей вдруг заметил, что не так уж тиха сельская улица, что навстречу движется, покачиваясь на ухабах и нещадно пыля, колесный трактор, а вслед за мотоциклистом, промчавшимся без шлема, с развевающимися по ветру вихрами, Сергея обогнали мальчишки на велосипедах. Но лошадь никого не боялась, спокойно влекла телегу вдоль обочины, и Сергей понял, что, если вовсе отпустить вожжи, Краля все равно не сойдет с дороги, потому что ходила по ней всю жизнь и вообще хорошо знала свое лошадиное дело.

Небольшая речка разделяла село. Мост над ней был новый, из ошкуренных желтых бревен, а чуть ниже по течению торчали из воды почерневшие опоры прежнего моста. На них сидели мальчишки, державшие в руках коленчатые удилища. Дальний берег был отлогим, там сверкали красные и оранжевые машины, возле которых суетились похожие друг на друга владельцы — лысоватые мужики в клетчатых рубашках и закатанных по колено трико. Справа от моста, выше по течению, женщины полоскали белье в воде, и девочка в коротком сарафанчике взгоняла на берег стайку белых, как пена, уток.

Когда копыта Крали застучали по доскам и весь мост отозвался гулом, Сергей почувствовал прилив тихой радости. Он вспомнил, что ребята сейчас играют в волейбол. Летает над сеткой мяч, местные парни таращат глаза: хорошо играют студенты! Сергей с сожалением уходил с площадки, передав мяч заменившему его Борьке Пименову… Но вот он едет на телеге и уже почему-то не жаль, что не доиграл партию, напротив, радостно оттого, что так нов и гулок этот мост, так слюдянисто отсвечивает под ним спокойная вода, так свежа трава на берегу, так тонки, но крепки и смуглы ноги девчушки, подгонявшей прутиком уток, и так просторно над всем этим августовское небо!

С этим светлым чувством подъезжал Сергей к дому, где жили девушки из пединститута. Все отчетливее слышался запах свежего теса. Дом совсем недавно отстроили для правления колхоза, но на лето уступили приехавшим из города студенткам. Дом был янтарно желт, в стеклах алело отражение заката, а оцинкованная жесть крыши сипела как лед. На плахах крыльца, на перилах веранды сидели девушки: кто в брезентовой целинке, кто в пестром свитере, кто в олимпийке. Девушек было столько, что Сергей не знал, на которой из них остановить взгляд, он видел похожие на листву глаза, акварельные пятна румянца, сахарную белизну зубов. И на каждом лице улыбка, отовсюду озорные голоса, острые реплики и шутки.

— Какой гость к нам пожаловал, девочки!

— Водитель кобылы!..

— Ты откуда, сокол ясный?

— Да ведь он за молоком. Где завхоз?

— Любка, тебе карету подали!

Взволнованный этой шумной встречей, Сергей увидел невысокого роста девушку, сбежавшую к нему с крыльца. Она проскользнула мимо и села на задок телеги.

— Ох, Любка, опасное путешествие!.. Лучше вернись!

— А ей приключения как раз по душе.

— Ну, все, девчата, молока нам нынче не видать!

— А я тоже хочу за молоком!

— И я…

— И я… мы все хотим!

— Не надо мешать, девочки, пусть едут вдвоем!..