Экзамены

— Эта Орехова такая уверенная, просто страх! — удивлялась Лина. — Надо же такое удумать: Генку по радио завлекла! Он когда в армии служил, Орехова возьми да напиши письмо на радиостанцию «Юность». Дескать, она член комсомольского звена доярок, что девушки хорошо трудятся и желают добросовестной службы своему земляку и однокласснику Геннадию Артамонову. А еще надеются, что Артамонов после армии вернется в родной колхоз, где очень нужны мужские умелые руки, и просят передать для него песню «Вы служите, мы вас подождем!» Генка, конечно, все это слышал. Куда ему было деваться: ответил Ореховой, поблагодарил. А она новое письмо пишет, уже ему лично, про жизнь в колхозе, про то, как они, доярки, между собой соревнуются… Так и завязалась между ними переписка. Ну, а когда Генка вернулся из армии, Орехова своим подружкам объявила: «Мой Артамонов, выйду за него замуж!» Вот так, Наташенька!..

Клубные пластинки были исцарапаны и изношены до такой степени, что записанная на них музыка наглухо увязала в хрипах и шорохах. Зная об этом, Наташа прихватила из дому свои пластинки. Теперь она вспомнила о них и протянула сверток Зятьевой:

— Вот, из города привезла. Совсем новые…

Лина пошла с пластинками в радиорубку, и Наташа облегченно вздохнула. Она ведь давным-давно уже знала про эту историю с письмами.

Поначалу Генка писал ей чуть ли не каждый день. Служил он на Дальнем Востоке; описывал местность, природу и, конечно, про свои чувства к ней рассказывал. Получалось так, что любил он Наташу чуть ли не с первого класса… Когда узнал, что она в город переехала, в письмах его ревность появилась, боялся, что ждать его не захочет, за городского замуж выскочит. А ей, кроме Генки, никто и не нужен был, ни городской, ни сельский… Только она об этом писать ему не могла, стеснялась. «Вот и дура! — поучала ее Вера Гомонкова. — Нет у тебя никого, а ты сочини, напиши, что бегают за тобой, прохода не дают. Пусть терзается — крепче любить будет!» Легко сказать — сочини! А возьмешься писать письмо — так рука не поворачивается неправду рассказывать. Писала Наташа в основном про жизнь училища, про мастеров производственного обучения, про культпоходы в театр и на концерты, про огромнейший, на всю страну известный завод, кадры для которого готовило их училище. А потом и про самостоятельную свою работу на заводе, в штамповочном цехе… Пока не услышала по радио эту самую передачу «Полевая почта», в которой письмо Нинки Артамонову вслух на всю страну читали… А вот Генка в своих письмах об этой передаче и словом не обмолвился. Будто не слышал. Хотя, точно она знала, слышал — мать ей про то написала. Не стала Наташа отвечать на Генкины письма — и он скоро замолчал…

Она с любопытством вглядывалась в зал. Многих Наташа уже не знала. Неподалеку от села вырос поселок строителей автотрассы, да и в селе за последние годы прибыло новоселов. С тех пор как сняли Жогликова и его место занял Иван Михайлович, дела в колхозе пошли значительно лучше, об этом даже мать не раз говорила, на что уж она вечно всем недовольна. Только вот девушек в колхозе не хватало, это верно; даже здесь, на клубных танцах, чувствовалось — парни толпились и у входа, и вдоль стен, а девушек раз два, и обчелся…

Промелькнул среди танцующих и ее братец Васька — в новом галстуке, причесанный, руки по швам — еще чувствует себя новичком на танцах и новый галстук, наверное, сковывает.

Были здесь и такие, кто, вроде Наташи, испугавшись деревенского однообразия, откочевал в город. Вон Игорь Гашков, двухметровый верзила, баскетболист. В городе у него жена, ребенок. Техником в телеателье работает. А здесь, в родном селе, на танцы пришел, холостяком прикидывается… Алка Меньшикова продавцом в обувном магазине. Эта бойкая, острая на язык, такую город не затер… Нина Скворцова и Эльза Радченко… эти в институт поступили, студентки… вон как уверенно держатся, словно и родились не здесь, а в городе…

Наташа опять поймала себя на том, что испытывает неясную вину — будто должна кому-то что-то или нарушила веками заведенный порядок… А ведь никто ее не удерживал в колхозе, да и нет такого закона, чтобы сельскому человеку нельзя было жить в городе. Сумел устроиться, значит, живи, будь горожанином… Правда, может, здесь, в деревне, путь к счастью короче… Вон как у Ореховой: и славы быстро добилась, и жениха нашла… Так ведь и в городе, кому везет, не теряются: вон Верка Гомонкова, ныне Березникова. Двухкомнатная квартира, все стены в коврах, в гости придешь, так и ступать страшно, не дай бог наследишь или хрусталь какой рукавом заденешь!

Генка пришел вместе с тремя не знакомыми Наташе сверстниками, длинноволосыми, расфранченными. У Артамонова, недавно снявшего солдатскую гимнастерку, волосы еще не отросли до плеч, как у его дружков, но вельветовая безрукавка с блестящими никелем пуговицами и расклешенные брюки свидетельствовали о том, что и он не хочет отставать от моды.