Экзамены для феи

— Что?

— Тише, — в голосе появилась мольба. Мне стало еще страшнее. Я погасила палочку и прислушалась.

Шшшшш-ххх, клеееек, клеек, клееееек. Шшшшш-ххх.

Страшные звуки приближались.

Я вскинула вопросительный взгляд на Верхнюю, но та только покачала головой, прижимая палец к губам.

Шшшш-хххх, клееееек.

Шшшшх.

Сначала я не поняла, что это такое. Мне показалось, что зрение подводит. Темная масса вытекла из-за угла. Она дрожала, пульсировала, передвигалась выплескивая вперед черные нити-щупальца. Элька задрожала, сжав мне руку с такой силой, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не охнуть. Оно медленно ползло в нашу сторону, ощупывая перед собой дорогу.

Все ближе и ближе. Мне хотелось броситься прочь, подальше от этого создания, но не могла пошевелиться. Тварь подползла так близко, что я непроизвольно задержала дыхание — мне казалось, что она его услышит.

Вблизи оно было еще страшнее, размером с кошку, распластавшееся по полу, будто сплетенное из сотни постоянно двигающихся червей. Щупальца потянулись к нам, мне еле хватило сил не отдернуть руку в сторону — так близко они оказались. Коснувшись ледяного круга, замерли на миг и двинулись вверх, словно ощупывая, потом в стороны.

Клек, клек, клек.

Клекот ускорился, стал недовольным, нетерпеливым.

Элькина рука гудела от напряжения, а ледяная ладонь вмиг стала потной.

Тварь проползла до стены, потом обратно и, не нащупав прохода, успокоилась. Развернулась и медленно удалилась.

Мы провожали ее загнанными взглядами, не дыша, не шевелясь. Казалось, даже сердце перестало биться, боясь привлечь к себе внимание.

Клекот затих. Мы с Верхней остались одни.

— Не почуял, — Элька перестала трястись, — теперь долго не появится.

— Что это? — спросила едва дыша.

— Мильган. Тварь из нижнего мира.

— Что? Не может быть!

— Это прорыв, фея. Начало.

— Нам надо уходить.

Элька хмыкнула, а в глазах блеснули слезы

— Я не чувствую ног. У меня нет сил даже встать.

Бросила взгляд на худенькие ножки, покрытые страшными ранами.

— Тише. Тише. Мы выберемся отсюда, — я попыталась ее успокоить, хотя понятия не имела, как мы будем выбираться. Мне не хватит сил ее поднять, и я не знала дороги обратно — сюда меня привел ветер.

— Сколько времени ты здесь находишься?

— Не знаю, я собиралась идти в город, заказывать у портнихи платье для Осеннего бала, когда это случилось.

— Осенний бал прошел несколько недель назад, — расстроенно сообщила я, боясь даже представить, как она здесь смогла протянуть столько времени. Надо ее накормить!

— Не смей! Они почувствуют магию и вернутся! — Элька поняла, о чем я думаю.

Я замерла в нерешительности. Взгляд зацепился за грязную посуду.

— Кто тебе приносил еду?

— Она, — жутким шепотом сообщила Эльвира, — та, что на моем месте. Приносила отходы, пока я была нужна. Ведь умру я, и морок исчезнет.

Подумать только, все это время среди нас бродила тварь из-за пределья и никто этого не понял, не почувствовал.

— Когда приносили еду в последний раз?

— Давно. Так давно, что я уже шевелиться от голода не могу. Я больше им не нужна. Они украли ее.

— Кого?

— Печать Альшаны, — Верхняя кивнула в сторону той штуки, что валялась неподалеку.

То, что изначально я приняла, за непонятный круг, оказалось древней реликвией, защищающей Академию от прорыва.

* * *

Проклятье. Как они смогли незаметно унести ее из башни?

— Почему она светится, — я видела печать Альшаны в башне хранителей — тусклый каменный диск, покрытый письменами и никакого света.

— Они поят ее.

— Чем? — от жутких подозрений в животе свернулся горячий узел.

— Моей кровью, — дрожащими пальцами коснулась ран на неподвижных ногах. — пока я не поставила барьер — они кусали меня, вытягивали кровь и относили ее к печати.

Мне подурнело. Замутило так, что казалось — еще миг и стошнит.

— Они ее пробудили и начали разбивать.

— Почему ты сразу не поставила барьер?

— Я не знала, что умею, — улыбнулась Эля, и от этой улыбки стала похожа не мертвеца, обтянутого серой кожей, — всю жизнь думала, что я чистокровный воздушный маг, а оказалась ледяной полукровкой. Не знаю, насколько мне хватит сил удерживать барьер.

Плевать на осторожность! Мне надо ее накормить! Поддержать, пока не придумаю, как вытащить отсюда. О том чтобы покинуть Элю и отправиться за помощью не могло быть и речи. Я не могла оставить ее одну в таком состоянии, и не смогу найти дорогу обратно, а там во тьме скрывалась клокочущая тварь.

— Фея, не надо, — ее голос был так слаб, что у меня не осталось сомнений.

Верхняя хотела есть, и я выполнила ее желание. Рядом с нами появилась пышная краюха хлеба и кружка молока. Не густо, но времени на выдумывание деликатесов у меня не было.

У истощенной узницы подбородок задрожал, при виде еды.

Я чуть не разревелась от этого жалкого зрелища и, схватив хлеб, сунула его в руки Эле:

— Держи. Кушай!

Она трясущимися руками поднесла кусок ко тру и жадно впилась зубами. Кусала торопливо жевала, глотала, едва не давясь. Я протянула ей молоко. Верхняя вцепилась в кружку и начала быстро пить, дрожа от возбуждения.

Две минуты и с едой было покончено.