Экземпляр

Ясмина провела Костю лабиринтом одинаковых казенных коридоров, отделанных светло-коричневыми панелями «под дерево». Наконец они добрались до кабинета главы администрации, о чем сообщила латунная табличка. Ясмина постучалась, не дожидаясь ответа, приотворила дверь и пропихнула Костю внутрь. Сама же она в кабинет даже не заглянула.

И тут казенщина внезапно закончилась. За письменным столом, массивным и громоздким, украшенным затейливой — все сплошь завитушки и лепестки — резьбой, восседал господин Векслер. На столе стояли «яблочный» ноутбук, пресс-папье из бронзы, обычный школьный глобус, и это нелепое соседство старинного, наверняка антикварного, пресс-папье и глобуса, настолько неказистого, что ни один уважающий себя географ в жизни бы его не пропил, вызывало недоумение. Сам же кабинет был обставлен в стиле, который более всего тяготел к понятию «ар-деко» из-за обилия зеркал в вычурных бронзовых рамах, пузатых шкафов и паркета с головоломным геометрическим орнаментом. А люстра, мой бог, если эта люстра свалится кому-нибудь на голову…

Косте кивком предложили сесть, но он отказался, чтобы не выглядеть как проситель в кабинете у чиновника, пускай даже этот кабинет похож на зал заседаний масонской ложи, а сам чиновник выглядит так, будто знает толк в оккультных обрядах. Костя, который на втором курсе писал реферат о масонах, невольно поискал глазами изображения циркуля или наугольника, или какой-либо иной символ вроде стилизованной буквы G, но ничего не нашел. Зато его изрядно позабавил плакат, висевший на стене, — огромный лист грязно-желтого крафтового картона, на котором черным маркером были написаны загадочные строки на английском. И это было интересней, чем масонская символика.

THAT NO MAN’S FIT

TO RULE

THE WORLD ALONE

A MAN WILL DIE

BUT NOT HIS IDEAS…

— Добрый вечер, Костя. Полагаю, моя персона не нуждается в представлении.

Векслер был облачен в темно-синий двубортный пиджак, а его шею душил клетчатый шерстяной шарф в тон пиджака. Острый, гладко выбритый подбородок, пронзительный взгляд, выразительный профиль — ну актер, настоящий актер, а не мэр. Косте отчего-то, хотя он совершенно не умел рисовать, захотелось набросать портрет этого Векслера, не портрет, конечно, а карандашный эскиз, можно схематичный, можно условный, можно примитивный, или что-то наподобие шаржа — любой, даже самый неловкий рисунок сохранил бы чистоту и выразительность линий, из которых состояла внешность этого странного человека. Костя даже пожалел, что нет у него с собой ни карандаша, ни бумаги и не было никогда привычки их носить. Вот он какой, главный человек Воскресенска-33!

— Я рад, что вы наш-ш-шли время, — на звуке «ш-ш» голос Векслера зазмеился, — чтобы я познакомился с вами.

— Ну, ваша очаровательная помощница не оставила мне выбора. Она приказала ехать в машине — я и поехал. Все было очень неожиданно.

— А вы всегда делаете то, что вам приказывают? Если бы моя милая или, как вы выразились, моя очаровательная Ясмина, моя дражайшая грешница, взяла бы вас за руку и повела бы, к примеру, топиться, вы бы с таким же энтузиазмом последовали за ней?

— А не так уж и часто я слышу приказы, — сознался Костя, силясь понять, отчего это велеречивый Векслер назвал свою помощницу «грешницей». — По большому счету всем на меня наплевать. Как и всем на всех. И если бы эта ваша Ясмина повела бы меня топиться, хм… Если бы она смогла меня убедить в том, что мне нужно будет это сделать, и если бы я нашел ее доводы разумными… В нашем городе негде топиться, разве что в этом ужасном пруду, фу. Но он такой грязный, что я помер бы от отвращения прежде, чем холодная вода заполнила мои легкие.

Он тут же пожалел, что начал так умничать перед человеком, которого видел впервые в жизни, но сказанных слов было уже не вернуть. А еще он подивился тому, как быстро настроился на частоту «Векслер ФМ» и начал говорить в тон мэру.

— Безусловно, — Векслер перестал сверлить Костю своим хрустальным взглядом, — вам, очевидно, любопытно, почему я вами заинтересовался. Потом, чуть позже, вы сами это поймете. Пока я прошу вас не думать об этом и всего лишь наслаждаться моим гостеприимством. Идет?

— Как скажете, Роберт Эдмундович, — Костя вовремя подсмотрел отчество Векслера на сайте городской администрации. — А вы позволите задать вам один вопрос?

Векслер по-волчьи напряг острые скулы и прищурился.

— Ну, попытайтесь. Если я найду ваш вопрос интересным, возможно, даже отвечу.

— Плакат на стене, — прозрачно намекнул Костя.

— Что с ним? — с деланым безразличием осведомился Векслер.

— Цитата из Ace of Base: «A man will die but not the ideas…», — Косте, который в школе учил немецкий, тяжело дались газированные английские слова, от которых нёбу стало щекотно, но ему отчего-то захотелось произвести впечатление на Векслера. — Это что, шутка такая? Или это чья-то ошибка?

— А вы мне нравитесь, — осклабился Векслер. — Вы первый, кто заметил. Обычно думают, что это Фридрих Ницше или Отто фон Бисмарк.