Экземпляр номер тринадцать (СИ)

— Но, многоуважаемая вира Градейн — невнятно отбивался судья, тщетно пытаясь достать свой взгляд из этого бермудского треугольника в кружевах — Опека — дело серьезное! Мы просто обязаны заслушать доводы второго претендента на попечительство. Тем более, что покойная мать девочки прописала его в завещании.

— Покойная мать девочки была глубоко не в себе перед смертью — холодно отрезала бабуля, злобно переглянувшись с Верховной ведьмой — Если потребуется, мы можем предоставить целую деревню свидетелей. Могу кликнуть своего слугу и он тотчас привезет Вам их прямо в столицу.

Я вспомнила бесстрастное лицо Берримора и вздохнула — этот может. Предоставит кого угодно и с какими угодно утверждениями. Не зря же пять часов назад аж вся придорожная таверна целиком засвидетельствовала, что буквально сразу после нашего приезда, вир Драг с таинственным видом вышел из обеденного зала, где мы втроем соизволили заказать легкий обед, и направился куда-то в сторону леса, не объясняя причин. На опушке он обернулся, весело помахал рукой всем желающим это видеть, а после задорно поскакал в заросли дикой малины. Где и сгинул в неизвестном направлении. И лишь сумрачный вой вурдалаков, за каким-то своим вурдалачьим делом вдруг ошивающихся днем близ столичного тракта, дал повод думать, что, возможно, вир уже и не вернется. По крайней мере не в скором времени. И, скорее всего, что не целиком.

— Не надо всю деревню — брезгливо поморщился судья, видимо тоже не на йоту не сомневающийся в возможности оккупации своего кабинета вышеописанным населением, при неблагоприятном стечении обстоятельств и, в связи с этим, даже выныривая из декольте Темной красотки— Я готов поверить, что это, хотя бы отчасти, правда. Отдать постороннему человеку ребенка при живой-то родственнице, которая, к тому же, сама ходатайствует об опеке… Но и Вы меня поймите! Есть факт завещания. И острое желание назначенного опекуна таковым оставаться!

— Факта опекуна только нет — недобро сверкнула глазами Верховная ведьма, краснея нежным персиком юных щечек.

— Да! И это тоже очень странно. Человек просто пропал! — всплеснул руками судья.

— И что же теперь? — хмыкнула бабуля — Поиски могут затянуться. С кем все это время будет жить Делия?

— Законом полагается в таких обстоятельствах временно определить ребенка в приют…

— Это совершенно исключено — топнула ногой Ада — Моя внучка не будет жить в приюте при живой… мне! И вообще, а если его так и не найдут? А если он сбежал из страны?

— Зачем ему было сбегать? — недоуменно хлопнул глазами судья — Его же ни в чем не обвиняли!

— И все-таки — настаивала бабка.

— Ну, если в ближайший год вир Драг не объявится…

— Год?! — возмущено возопила бабушка.

— Год?! — ахнула я — Я… не хочу год жить в приюте!

— Успокойся, Делия — грозно сдвигая брови процедила Ада — Ты вообще не поедешь ни в какой приют. Ни на год, ни на день. Я забираю ребенка себе. И точка!

— Но если вир Драг объявится и потребует свои права опекунства…

— Не объявится — в этот миг донеслось из дверей и на пороге объявилась невысокая пухленькая женщина в наглухо застегнутом темно-зеленом пальто, отороченном золотистым мехом — Боюсь, что вир Драг мертв, Ваша Светлость.

— Добрый вечер, уважаемая вира — чуть привстал удивленный судья — А Вы, простите, кто? Не могли бы Вы представиться и сообщить нам, откуда у Вас такие сведения?

— Я супруга покойного… Точнее, теперь уже вдова — почти спокойно произнесла женщина, тяжело опускаясь на свободный стул и расстегивая верхние пуговки на пальто — Простите, я так спешила… Можно мне стакан воды?

— Конечно — мужчина, подскочив, налил в стакан из стоящего на его столе графина — Простите за вынужденный вопрос, уважаемая вира, но как… когда Вы получили эти трагические новости?

— Час назад — утолив жажду, выдохнула вдова — Собственно, я не могу сказать точно как и когда погиб мой супруг. Просто час назад я совершенно случайно обратила внимание на собственное запястье и увидела вот это.

С этими словами, женщина быстро закатала правый рукав и продемонстрировала нам совершенно черную печать с именным гербом рода на запястье — знак единого союза. Точнее, померкнувшего уже союза, учитывая цвет печати.

— Увидев это, я, конечно, тут же кинулась к фамильному древу, выгравированному у нас на стене, и сразу же получила подтверждение случившемуся. Ветвь Октавио погасла. Далее, мне оставалось только связаться с секретарем мужа, для разъяснения обстоятельств. От него я и узнала, что сегодня муж должен был присутствовать на суде по слушанию дела об опеке над какой-то девочкой, дочерью его почивших друзей. И я кинулась сюда.

— То есть Вы не знали, что Ваш супруг собирается стать опекуном сидящей здесь Делии Адаль?

— Я впервые сегодня об этом услышала — всплеснула руками вдова — И, конечно, впервые вижу сиротку — тут женщина смерила меня внимательным, подозрительным взглядом — Я и не предполагала, что речь идет о такой… взрослой, по сути, девушке.

— По закону, Делия еще несовершеннолетняя — пояснил судья.