Экзистенциализм. Возраст зрелости

То же самое Марсель говорит о свободе и любви. Он противопоставляет подлинную свободу как встречу и свободу как произвол. Он мало занимался политикой, а в той мере, когда обращался к ней, все-таки он либеральный в целом мыслитель. Но здесь он выходит из либеральной парадигмы и напоминает нам, как ни удивительно, никого иного, как… Михаила Бакунина! Хотя, конечно, сам Марсель очень удивился бы этой параллели, анархического у него почти ничего нет, но в этих размышлениях о любви и свободе он похож на Бакунина намного больше, чем на коллег-либералов. Либералы говорят: моя свобода начинается там, где заканчивается свобода других. Свобода как забор. Мой участок – ваш участок. Каждый свободно сидит на своем крошечном огородике и держит кольт наготове. Не суйся ко мне, я не сунусь к тебе. Марсель говорит: это не свобода. А свобода – встреча, выход, сопричастность. Свобода других не ограничивает мою свободу, а расширяет ее. Я – не атом, я – часть Бытия. Совершенно бакунинский разворот мысли. И совершенно антилиберальный. Я нуждаюсь в свободе других. Она не ограничивает мою, а продолжает ее. Свобода не как забор, а как преодоление всех заборов. Не как отгораживание от других, а как радикальный выход за рамки. Это совсем не похоже на то, о чем пишут либералы от Локка до Хайека и Поппера.

То же самое говорил Марсель о любви. Любовь как обладание. Я отношусь к другому как к объекту, пытаюсь его присвоить, захватить. Или, напротив, любовь как встреча. Я не отгораживаюсь от другого, я преодолеваю его чуждость, открываясь и выходя навстречу ему из своей замкнутости, из своего космического одиночества.

Общий ход мысли Марселя понятен: преодоление субъект-объектности, преодоление отчужденности. Это встреча, сопричастность, включенность в Бытие. Это относится ко всему: к людям, к Богу, к миру. Стирание границ. Преодоление чуждости и разобщенности.

Следующая антитеза вам уже хорошо знакома по лекции о Ясперсе. Это вера – знание. Знание всегда имеют, в вере всегда бывают. Нельзя иметь веру и быть в знании. Потому что моя вера – это всегда я сам, она неотделима от меня, а знание – всегда нечто чужое, не я, именно отделимое и передаваемое. Вспомните, что я рассказывал про Галилео Галилея и Джордано Бруно. Знание всегда от меня отделимо. Оно для всех и ни для кого, оно анонимно. Нельзя быть в знании. Можно иметь знание. Можно иметь его больше или меньше. Можно прочитать тысячу книг и иметь их в себе. А вот веру нельзя иметь, в ней можно только быть. Отсылаю вас к классическому примеру Бруно и Галилея из Ясперса. Вера – это бытийное состояние. Вера – это то, что я есть, она неотделима от меня. Знание отделимо. С этим связана еще одна антитеза. Свидетельство – доказательство. Доказательство связано с модусом обладания, свидетельство – с модусом бытия. Как я не раз уже вам говорил, веру нельзя доказать, о ней можно только свидетельствовать. Как Сократ свидетельствовал, как первые мученики-христиане свидетельствовали. Знание связано с доказательством. Везде, где мы имеем дело с анонимным, отделимым от человека – не важно, о чем идет речь: о Боге, о любви, о свободе, о творчестве, – везде там модус обладания. Это хорошо видно на примере веры и знания. Марсель последовательно проводит эту антитезу бытия-обладания и получает впечатляющие и плодотворные результаты.