Экзорцист Семьи Ноя (СИ)

Паника сдавила голову и всего его, сбивая с толку, завоёвывая трясущееся тело и разум. Если бы он мог подумать – позвал бы Майтру. Вспомнил бы, что это испытание. Его разум уже был чист от иллюзий, но Аллен не мог. С куда большим успехом он бы разрыдался в голос, обхватывая себя и полностью погружаясь в пугающие глубины боли, происхождения которой он, кажется, даже не знал.

Он только что…

Своими руками…

Своим мечом…

Своей рукой…

Чистой силой!

Слёзы и так уже катились по красным от мороза, боя или даже волнения щекам. Слёзы размывали виденье. Иначе Аллен точно отметил бы тот момент, когда Тики наконец-то реально пошевелился, сжимая руку в кулак.

Вместо этого юноша всё же поднял себя на ноги, продолжая держать спину полусогнутой, будто протягивая руки к мужчине, и стал озираться, собирая остатки самообладания и соображая.

Он совсем не смотрел в сторону Тики, когда нечто с размаху ударило его в затылок, опрокидывая и едва не ломая шею. На краткие мгновения в глазах поселилась тьма, но Аллен вскочил на четвереньки, поспешно оглядываясь и чувствуя, как медленно падает его челюсть, теряясь где-то в траве.

Тики…. Или то, что им когда-то было, казалось, завернулся в спираль яростно кружащей тьмы, чьи плоские щупальца, больше напоминающие обрывки лент, рыскали вокруг. Очевидно, одно из таких Аллена и ударило, и, несмотря на внешний вид, они были весьма крепкими и сильными.

Сам же Тики медленно поднимался на ноги. Тьма липла к его рукам, оборачивалась вокруг ног, укутывала плечи тонким плащом и уплотнялась у головы, образуя нечто вроде чудного, закрывающего глаза шлема.

Выглядел он весьма и весьма жутковато. И совсем не дружелюбно.

И как только тьма рассеялась, впитавшись обратно в тело Ноя, Аллен попытался осторожно привлечь к себе внимание. Он уже был полон надежды, что всё обошлось, Тики жив, и всё с ним в порядке.

Может, он всего лишь запустил хитрый защитный механизм!

— Тики?

Но вставший Ной его не слышал, не отличал от иных и, может быть, был слишком охвачен собственной злобой, яростью до такой степени, что тьма ослепила его, взяв весь контроль. И он всё ещё отлично помнил, где находился маленький паршивец, нанёсший ему столько вреда и совершивший почти приведший к смерти удар.

И он не собирался ждать или бездействовать.

Один удар, другой, неудачный побег, знакомство со скалами, затем с зарослями.. Аллен думал, что с чистой силой стал сильнее? Может быть. Но он устал, впервые опробовав неизвестную атаку. И не был даже приблизительно ровней свихнувшемуся, тёмному созданию, вознамерившемуся всенепременно убить Уолкера. Растоптать. Разорвать на куски. Уничтожить.

Удивительно, как Аллену вообще удавалось до сих пор выживать!

Он ругался на всех языках, что слышал от Майтры, он пытался дозваться до Ноя, не произнёсшего ни единого внятного слова, с тех пор как облачился во тьму. Аллен пытался выжить, медленно теряя веру в возможность благоприятного исхода.

И эта возможность была и вовсе забыта, стоило ему подставить спину и почувствовать, как в неё ударяет остриё.

О том, что делает тёмная мерзость у него перед глазами, Аллен подумал, не сразу заметив, что она вообще-то в крови. Не успев сообразить, что удар сзади и вот это – связаны. Да и боль, дикая боль, опалившая грудную клетку, пришла гораздо позже, чем это должно было быть.

Его прошило насквозь. И стоило опустить голову с капающей изо рта кровью, как голова закружилась, видение размылось, но главная мысль всё же успела сформироваться, плотно оседая в подкорках, — ему пронзило сердце.

Щупальце-лента дёрнулось назад, со смачным звуком вылетая из его тела и окрашивая брызгами крови округу, и Аллен, покачнувшись, рухнул на землю, погружаясь во тьму.

Где-то на окраине жизни-смерти ему лишь показалось, что кто-то звал его, опять используя дурацкую кличку:

— Малыш?

Он пробуждался медленно. Мучительно медленно, покачиваясь в объятиях тошнотворных, тёплых волн. Не открывал глаза, но видел их – цветные, смазанные, тягучие, они обнимали тело, целовали душу, изгоняя одно из другого.

Пробуждение, чем оно дольше тянулось, тем сильнее напоминало изощрённую пытку.

Когда веки дрогнули, приоткрывая вид на белый, смазанный потолок, Аллен всё ещё не был уверен в том, что это действительно потолок, а не что-то совершенно иное и, может быть, даже опасное. Злое и агрессивное.

— Он пришёл в себя, — раздался со стороны голос, такой же искажённый, как и всё вокруг, и оттого незнакомый.

— Аллен?

Даже собственное имя не было им сразу же опознано.

— Эй? Как ты себя чувствуешь? Ты меня слышишь? Чёрт, Вайзли, чего он уставился в потолок и не реагирует!

— Он не уставился. — К первому голосу добавил другой, звучащий глухо.

— А. Ну только что его глаза были открыты!

Только что были? Хмм… то есть он их уже закрыл, а эта белая каша перед ним всего лишь игра воображения? Или она опять цветная?

— Успокойся. И ты тоже. И ты! Он сам отлично придёт.. Ауч!! Маленькая су… сумасшедшая девчонка, прекрати меня кусать!

Новый визг и смех вызвал приступ сокрушительной головной боли, и Аллен, мучительно поморщившись, провалился обратно в небытиё.