Экзорцист Семьи Ноя (СИ)

Подобное чувство возникало у него, когда юноша ночевал в чужих домах или засыпал, не дойдя до родной кровати. При пробуждении никогда не чувствовал себя действительно выспавшимся и тут же желал действовать, не мог продолжать лежать там, где он только что спал. Даже чувствуя усталость, не мог заставить себя отдохнуть ещё хотя бы немного.

Сегодня ощущение было очень похожим, быть может, оттого, что юноша не помнил, чтобы вчера добрался до дома и лёг в постель, что не удивительно. Разве Тики отпустил бы юношу обратно? Нет, Ной опасался, что Уолкер запрётся у себя, снова сосредотачиваясь на ожидании Четырнадцатого.

Так что Аллен чувствовал себя слегка неудобно при пробуждении от неизвестного, непривычного места и того факта, что спал он в итоге в одежде. И в то же время вставать и уходить куда-то действительно не хотелось; кажется, он спал не так долго, как мог бы.

О моменте засыпания и о том, что происходило хотя бы за пару часов, Аллен ничего не помнил. А ещё отлежал левую руку, практически не чувствуя ее, придавив собой и обнятым им Тики Микком. Тоже одетым, к счастью, и спящим.

Чёрт.

А как давно и когда-нибудь он вообще видел спящего Тики?

Улыбка тянула губы сама собой. Ной лежал лицом к нему, расслабленный, плечом придавив ладонь юноши, но позволяя Аллену закинуть на себя руку, ногу, уткнуться лицом в грудь, да ещё и выглядел совершенно счастливым. И очень красивым, как и всегда. Так и хотелось потянуться, выдернуть ладонь из-под плеча, разминая ватные пальцы и разгоняя мурашки, а затем попытаться поцеловать Тики. Интересно ведь, как он отреагирует?

В полумраке плотно задёрнутых штор Аллен стал осторожно вытягивать ни черта не ощущающую ладонь, сам чуть-чуть отодвигаясь. Рука Тики, обхватившая его за талию, потянула обратно, и сам мужчина тоже во сне подался ускользающему Аллену вслед. Юноша снова дёрнул руку, наконец-то высвобождаясь, и прижался рукой к груди мужчины, тоже подаваясь навстречу. Ровное сердцебиение отдавалось под едва ощущающей тепло ладонью, а взгляд замер на белой, полупрозрачной пуговице, не застёгнутой, предвещающей начало чего-то интересного….

Рука постепенно возвращалась к жизни, и пальцы осторожно скользнули к воротнику, повыше, коснулись голой кожи, тёплой, почти горячей. Грудная клетка слегка приподнималась в такт спокойному дыханию, а Аллен наблюдал, словно зачарованный. Скользнул пальцами левее, отодвигая ткань, спустился, осторожно высвобождая новую пуговицу и расширяя открытое его взору и исследованию пространство.

Тики продолжал мирно спать, даже не подозревая ничего о подозрительных манипуляциях. Аллен лишь на мгновение поднял взгляд, убеждаясь, что веки Тики, оттененные ресницами, до сих пор плотно сомкнуты, а глаза Ноя двигаются под ними.

Но рассматривать лицо – Аллен так уже делал и не один раз. А вот то, что он пытался сделать сегодня… Такое он творил с Тики впервые, чувствуя себя невероятно взбудораженным, заинтересованным, словно малое дитя, совершающее первые шаги, обнаружившее, как много интересных предметов и мест стали ему доступны, с тех пор как малыш перестал ползать и выпрямился в полный рост.

Подушечки пальцев нащупали скрытую рубашкой шероховатость. Шрамы. Тонкие линии шрамов, побелевшие, слегка выпирающие на идеальной, гладкой коже. Даже Аллен, обладая чистой силой-паразитом, несмотря на всю антирекламу, мог похвастаться здоровьем в том числе и своего тела. Но, даже обладая лучшей регенерацией и иммунитетом, он всё же хранил на своём теле немало различных шрамов. И относился к ним с равнодушием, привыкнув к уродливой чистой силе, но Тики, как все остальные Нои, был в этом плане, кажется, идеален.

Мало какая рана могла на самом деле оставить у него шрамы.

Чистая сила, к примеру. Возможно, те самые шрамы, что он очерчивал пальцами, пытаясь запомнить рельеф и размер, по непонятно каким причинам были оставлены даже им самим. Они с Тики дрались. Дрались насмерть, одурманенные Вайзли, Майтрой и их общим желанием сделать Аллена и Тики лучше, чем раньше.

Стали ли они лучше?

Тики заработал шрамы.

Шрамы Аллена.

Левая рука, ответственная за появление изъянов на совершенном теле, теперь безобидно покоилась на плече спящего, ничего не подозревающего Тики, совсем рядом с горлом, одной из самых уязвимых, по мнению зверей, зоной. Недаром ведь они пытаются перегрызть врагу глотку.

Аллен скользнул кончиками своих чёрных когтей под подбородком Тики, зажимая между пальцами длинные, тёмные волосы, спутанные, волнистые, всё ещё собранные в низкий, но теперь совершенно беспорядочный хвост. Ничего не стоило аккуратно подцепить тонкую ленту, сдерживающую их, и распороть ногтем.

А затем, зарывшись ладонью в мягкую шевелюру, Аллен продолжил изучение полотна шрамов, нарисованных им самим в час особо впечатляющего дурмана.