Экзотеррика. Квантовый скачок

Он же предложил и объяснение бездействию сторожевой системы портала: отвечала за охрану сооружения не погранслужба, а отдельная организация, принадлежащая, очевидно, какой-то «слишком гордой» расе Ланиакеи, которая вела себя в союзе ланиакейских цивилизаций по принципу «мы сами с усами». В результате, даже получив предупреждение от пограничников о проникновении на территорию скопления чужака, охрана портала продолжала жить по своим распорядкам и не отреагировала на приближение эскора должным образом.

Но Дарислав думал иначе, помня, что здесь уже побывал Вестник с планет Глаза Гефеста, оставив закладку для землян: нечто вроде опознавательного кода «я свой». Именно по этой причине охрана и пропустила к порталу эскор.

Впрочем, спорить с главным ксенологом экспедиции Волков не стал. Цель была достигнута, они прорвались к узлу перехода между двумя «половинками Мироздания»: материальной, со звёздами и галактиками, и антиматериальной – Тьмиром. Оставалось сделать последний шаг: пройти до ядра «мшистого» планетоида. Что «Салют» и сделал, сопровождаемый внимательным взглядом искусственного организма, кем и являлся портал.

Реакция космолётчиков на выход в «белый космос тёмного мира» была сдержанной. Многие уже бывали в удивительном пространстве Тьмира, поэтому знали его особенности и примерно представляли, что от него можно ожидать. Не удержался от восклицания только Серёгин, выговорив что-то вроде:

– Ух ты, солёный огурец!

Дарислав не понял, при чём тут огурец, да ещё солёный, потом подумал, что таким образом полковник просто выразил своё удивление.

Контур режима «один-на-один» в настоящий момент был включён постоянно, и по отсекам разнёсся сигнал внимания, предупреждающий экипаж о необходимости полной концентрации. Впрочем, сигнал был не нужен, опытные космопроходцы отлично знали свои обязанности и расслабляться не собирались.

Эскор двинулся к бликующей прозрачной стенке узла перехода, видимого как огромный куб, внутри которого и вышел «Салют». Куб лопнул мыльным пузырём. Крупная вибрация потрясла корабль, затихая до тонкого стона. Однако больше никаких негативных последствий не произошло. «Салют» покинул район выхода, а когда удалился от него на несколько километров, кормовые видеокамеры показали сзади едва видимый новый куб: портал автоматически воссоздал зону перехода.

– Ищем Моховик! – объявил Дарислав, успокаивая дыхание; волновался он изрядно, хотя и верил, что всё закончится благополучно.

– Режим? – осведомился компьютер.

– «На ушах»!

– Слушаюсь.

– Можно было бы и расслабиться, – весело сказал Добужанский. – «Крокодилы» сюда не сунутся.

– Зато могут сунуться джинны или моллюскоры, – остудила его весёлость Сима Саблина. – А то и ещё кто похуже.

– Интересно, кого ты имеешь в виду?

– Моране, – сказал Любищев. – Как утверждал Сева Шапиро, они здешние жители, нечто вроде антивирусной программы, защищающей мозг Тьмира от всякого рода бактерий.

– Первым о моранах говорил Копун, – поправил Любищева Шмелёв.

– Какая разница? – сказал Добужанский. – Если моране проснутся, эскор задавят как клопа.

– Как страшно! – фыркнула Сима Саблина. – И очень образно. Я лично себя клопом не ощущаю. На Земле их давно извели. Откуда тебе известно о существовании этих мерзких насекомых?

– Ну, я всё-таки биолог по первому образованию.

– А есть и второе?

– Ксенология. – Добужанский помолчал и добавил со смешком: – Есть и третье.

– Какое? – удивилась женщина.

– Литинститут.

– Да ладно!

Интерком принёс шумок переговоров космолётчиков.

– Честно, – смущённо признался учёный. – Я пишу литроуды.

– Вот это сюрприз! Никогда бы не подумала!

– Почему?

– Как это сочетается – ксенобиология и сетература?

– Мне нравится.

Дарислав улыбнулся, поймав мелькнувший в голове абрис головы Дианы, пославшей ему виртуальную усмешку ментосвязи.

Литроудами, или сетевыми историями, назывались литературные произведения, соединявшие в комплексе сценарии, тексты и постановку произведений, что породило новый вид искусства – литбатл. Пользователь его мог как читать произведение, так и переживать его ментально и участвовать в развитии сюжета. Любителей этого интеграционного феномена становилось всё больше, хотя хватало и негатива: участились случаи нелегального распространения антиморального контента среди молодёжи, и как результат – увеличилось количество суицидов и психических срывов.

– Вижу объект! – доложил Калиф.

Ненужные мысли отлетели шелухой от семечек.

– Вперёд!

Эскор прыгнул…

* * *