Читаем Экзотеррика. Прорыв полностью

Экзотеррика. Прорыв

– Не откажусь. – Гриша тоже свернул шлем к плечам. – А это что?

– Посмотри.

Хозяйка выдвинула из торца кроватей стоечку кофемашины.

Гриша подошёл к столу.

В коробке лежала плоская, с закруглёнными краями, прозрачно-жёлтая капсула размером с человеческую голову. Внутри её виднелось коричневое ядрышко в форме яичка, проросшее восемью побегами красного цвета.

– Что это? – спросил оператор, уже зная ответ.

– Зародыш, – улыбнулась Саманта. – Когда мы вытащили ячею, он был плотней и меньше, а потом выбросил усики. Значит, мы на верном пути.

– Вы не побоялись… принести его в палатку?!

– Во-первых, коробка полностью обеззаражена. Во-вторых, зародыш под нашим контролем.

Женщина показала лежащий на холодильнике бластер:

– Если процессы зайдут далеко, можно его будет поджарить. Кстати, он в два раза больше тех, что лежат в ячеях инкубатора. Очевидно, продержался без питания дольше.

– Один из тех двух, о которых вы докладывали?

– Второй чуть меньше, но цвет у него как у банана.

Гриша покачал головой, разглядывая капсулу со смешанными чувствами: было интересно, оживёт ли зародыш грогуса, очертаниями напоминающий восьмилапого крабоосьминога, и было страшновато, потому что в психике людей отпечатался облик злобного существа из Голливуда – «чужого», который мог встретиться им в космосе.

– Подожди минуту, я забыла кое-что. Только не трогай ничего грязными руками.

– Я не снимал перчаток.

– Коробка стерильна, не наклоняйся и не дыши на неё.

Саманта опустила язык шлема и торопливо вышла.

Гриша спрятал руки за спину, подошёл к столу, наклонился к панели микроскопа, включил сканирование.

Над столом вспыхнул квадратик экрана, развернулся в объём передачи.

На зеленоватом фоне виома проявилось изображение капсулы с ядрышком внутри, обросшей кустиками красного цвета.

Показалось, что кустики шевелятся, как ножки раздавленного насекомого.

Гриша увеличил изображение, прикидывая, где у зародыша передняя часть, а где задняя. Плод походил на крупную фасолину и одновременно на свернувшийся человеческий эмбрион в матке матери.

– Ещё один родственничек! – глубокомысленно проговорил оператор.

В палатку торопливо вскочила Саманта:

– Что ты сказал?

– Вам не кажется, что эта «фасолина» похожа на человеческий зародыш?

– Зародыши всех живых организмов на Земле в самом начале развития действительно похожи, и в этом нет ничего удивительного, если принять во внимание гипотезу панспермии.

– Старая гипотеза.

– Но её никто не отменял. Жизнь вполне могла быть занесена на нашу планету носившимися по космосу нуклеотидами.

– В таком случае Вселенная изначально была насыщена жизнью?

– Мы придерживаемся именно этого механизма возникновения планетарного биоценоза. Поэтому и эмбрион грогусов немного похож на человеческий, а человеческий, в свою очередь, – на вселенский. Кстати, по косвенным данным, грогусы не были агрессивными существами. Они воевали и потерпели поражение, но это не значит, что войну затеяли они.

– Был бы с нами Копун, уже выяснили бы.

– Справимся и без него. Да вы не переживайте, скоро мы подключим этого малыша к отдельной камере в самом инкубаторе и понаблюдаем за ним. Мои коллеги сейчас как раз занимаются наладкой питания инкубатора. Поэтому я и отнесла ячейку к себе.

– Вы меня успокоили, а то я уже подумал, что вы втайне от шефа хотите затеять эксперимент.

Саманта засмеялась:

– Нет, мы не авантюристы и не владельцы тайных лабораторий, как американцы на протяжении всей своей гнусной истории. Шеф знает о наших планах.

Гриша бросил ещё один взгляд на капсулу с «фасолиной» внутри, натянул шлем и вздрогнул от громкого голоса в наушниках:

– Куда подевался этот анархист? Голову оторву!

Оператор сообразил, что говорит капитан Брюллов и речь идёт о нём. Пока он находился в палатке Саманты, сняв шлем, его, наверно, не раз вызывали.

– Капитан, здесь я!

– Где здесь?!

– Возле ракеты.

– Тебя куда посылали?

– Биологи готовятся провести эксперимент в инкубаторе, попросили помочь.

– Шалопай! Немедленно на борт! Мы сворачиваемся!